жимъ однакожъ, что она въ самомъ дѣлѣ состоитъ изъ частей. Явно, что каково бы ни было настроеніе ихъ, — высоко или низко, хорошо или худо, — душа, какъ гармонія тѣла, во всякомъ случаѣ должна быть гармоніею. Но предположивъ это, мы не откроемъ различія между одною душею и другою, равно какъ между добромъ и зломъ; потому что въ такомъ случаѣ всякая душа, какъ гармонія, будетъ добро, а дисгармонія или зло не найдетъ въ ней себѣ мѣста. Да и то опять: само собою разумѣется, что душа, какъ гармонія тѣла, не можетъ разногласить съ тѣлесными частями, которыхъ напряженіе выражается этою самою гармоніею. Между тѣмъ мы видимъ, что она часто противится органическимъ дѣятелямъ — то строгими обузданіями ихъ, то скорбями, то врачебными средствами и тому подобнымъ. Слѣдовательно она есть нѣчто божественнѣе гармоніи, есть начало господствующее надъ самыми тѣлесными частями, настроеніе которыхъ, по мнѣнію Симміаса, должно выражаться гармоніею. P. 91. D — 95. B.
Побѣдивъ сомнѣніе Симміаса и показавъ неосновательность его возраженія, Сократъ намѣревается потомъ разсмотрѣть мнѣніе Кевиса, чтобы и его также привести къ убѣжденію въ безсмертіи. Прежде всего онъ подробно раскрываетъ смыслъ Кевисова недоумѣнія, что хотя душа долговременнѣе тѣла, но не погибнетъ ли она, износивъ много тѣлъ и оставляя послѣднее, съ рожденіемъ котораго могло развиться и усилиться въ ней сѣмя собственнаго ея разрушенія. Потомъ за опредѣленіемъ вопроса слѣдуетъ рѣшеніе его, и это дѣлаетъ Сократъ, какъ и прежде противъ Симміаса, посредствомъ обстоятельнаго и полнаго анализа такой мысли, которая давно уже принята была Кевисомъ, то есть, чрезъ разсматриваніе природы допущенныхъ въ душѣ идей. Надобно, говоритъ онъ, изслѣдовать первое основаніе, на которомъ утверждается жизнь души, коренной источникъ, изъ коего она проистекаетъ, и смотрѣть, — эмпирически ли — началами видимой природы, можно объяс-
жим однакож, что она в самом деле состоит из частей. Явно, что каково бы ни было настроение их, — высоко или низко, хорошо или худо, — душа, как гармония тела, во всяком случае должна быть гармониею. Но предположив это, мы не откроем различия между одною душею и другою, равно как между добром и злом; потому что в таком случае всякая душа, как гармония, будет добро, а дисгармония или зло не найдет в ней себе места. Да и то опять: само собою разумеется, что душа, как гармония тела, не может разногласить с телесными частями, которых напряжение выражается этою самою гармониею. Между тем мы видим, что она часто противится органическим деятелям — то строгими обузданиями их, то скорбями, то врачебными средствами и тому подобным. Следовательно она есть нечто божественнее гармонии, есть начало господствующее над самыми телесными частями, настроение которых, по мнению Симмиаса, должно выражаться гармониею. P. 91. D — 95. B.
Победив сомнение Симмиаса и показав неосновательность его возражения, Сократ намеревается потом рассмотреть мнение Кевиса, чтобы и его также привести к убеждению в бессмертии. Прежде всего он подробно раскрывает смысл Кевисова недоумения, что хотя душа долговременнее тела, но не погибнет ли она, износив много тел и оставляя последнее, с рождением которого могло развиться и усилиться в ней семя собственного её разрушения. Потом за определением вопроса следует решение его, и это делает Сократ, как и прежде против Симмиаса, посредством обстоятельного и полного анализа такой мысли, которая давно уже принята была Кевисом, то есть, чрез рассматривание природы допущенных в душе идей. Надобно, говорит он, исследовать первое основание, на котором утверждается жизнь души, коренной источник, из коего она проистекает, и смотреть, — эмпирически ли — началами видимой природы, можно объяс-
