приказываетъ подать себѣ ядъ, спокойно выпиваетъ его и самъ наблюдаетъ постепенное омертвѣніе своего тѣла. P. 116 A — 118 A.
Разсмотрѣвъ ходъ, послѣдовательность и связь мыслей въ Платоновомъ Федонѣ, мы должны еще обратить вниманіе на философскій характеръ ихъ и показать отношеніе этого діалога къ другимъ сочиненіямъ Платона.
Съ перваго взгляда представляется, что большая часть этого разговора состоитъ изъ положеній философіи пиѳагорейской, сродненныхъ съ иѳикою Сократа. Ученіе о переселеніи душъ, понятіе о философіи, какъ о музыкѣ, мысль объ очищеніи (κάθαρσις)или постоянномъ отрѣшеніи отъ тѣла, взглядъ на тѣло, какъ на темницу души, все это — положенія пиѳагорейскія; даже и бесѣдующія лица: Эхекратъ, Симміасъ и Кевисъ, были нѣкогда слушателями Пиѳагорейцевъ. Но въ Платоновомъ Федонѣ философемы Пиѳагора направляются къ нравственной цѣли, къ возвышенію души подвигами добродѣтели, къ приготовленію ея для жизни блаженной. Замѣтно также намѣреніе Платона показать, что пиѳагореизмъ въ его время потерялъ древній идеально-религіозный характеръ. Извѣстно, что и Пиѳагоръ почиталъ душу гармоніею; но подъ этимъ словомъ онъ разумѣлъ внутреннюю, математически опредѣляемую дѣятельность ея силъ. Напротивъ позднѣйшіе его ученики, потерявъ изъ виду идеальное начало своего учителя, уклонились къ эмпиризму и, не переставая понимать душу, какъ гармонію, производили ее уже, подобно Аристоксену (Cicer. Tuscul. quaest. 1, 10), изъ напряженія или смѣшенія стихій организма, а чрезъ то лишали ее самостоятельности. Такимъ образомъ душа, существенная или реальная гармонія Пиѳагорова, обратилась у нихъ въ формальную и стала въ аналогію съ гармоніею лиры.
Сравнивая Федона съ другими діалогами Платона и, при сравненіи, обращая вниманіе на главнѣйшія и существенныя его мысли, мы скорѣе всего останавливаемся на Федрѣ.
приказывает подать себе яд, спокойно выпивает его и сам наблюдает постепенное омертвение своего тела. P. 116 A — 118 A.
Рассмотрев ход, последовательность и связь мыслей в Платоновом Федоне, мы должны еще обратить внимание на философский характер их и показать отношение этого диалога к другим сочинениям Платона.
С первого взгляда представляется, что большая часть этого разговора состоит из положений философии пифагорейской, сродненных с ификою Сократа. Учение о переселении душ, понятие о философии, как о музыке, мысль об очищении (κάθαρσις)или постоянном отрешении от тела, взгляд на тело, как на темницу души, всё это — положения пифагорейские; даже и беседующие лица: Эхекрат, Симмиас и Кевис, были некогда слушателями Пифагорейцев. Но в Платоновом Федоне философемы Пифагора направляются к нравственной цели, к возвышению души подвигами добродетели, к приготовлению её для жизни блаженной. Заметно также намерение Платона показать, что пифагореизм в его время потерял древний идеально-религиозный характер. Известно, что и Пифагор почитал душу гармониею; но под этим словом он разумел внутреннюю, математически определяемую деятельность её сил. Напротив позднейшие его ученики, потеряв из виду идеальное начало своего учителя, уклонились к эмпиризму и, не переставая понимать душу, как гармонию, производили ее уже, подобно Аристоксену (Cicer. Tuscul. quaest. 1, 10), из напряжения или смешения стихий организма, а чрез то лишали ее самостоятельности. Таким образом душа, существенная или реальная гармония Пифагорова, обратилась у них в формальную и стала в аналогию с гармониею лиры.
Сравнивая Федона с другими диалогами Платона и, при сравнении, обращая внимание на главнейшие и существенные его мысли, мы скорее всего останавливаемся на Федре.
