дона подтверждается и тѣмъ, что замѣчаемые въ этомъ діалогѣ слѣды пиѳагорейскаго ученія, подстроеннаго подъ взглядъ древней Академіи, могли быть выработаны чрезъ чтеніе сочиненій Филолая, который еще прежде смерти Сократа жилъ и училъ въ Ѳивахъ, и котораго сочиненія куплены были Платономъ въ Нижней Италіи (Boeckh. Philol. p. 18 sqq. p. 22). Поэтому-то, вѣроятно, главными собесѣдниками Сократа въ день его смерти являются Симміасъ и Кевисъ — ученики Филолая, долженствовавшіе лично убѣдиться, что ученіе ѳивскаго ихъ учителя не можетъ быть оправдано, если не найдетъ опоры въ основаніяхъ мудреца аѳинскаго. Съ тою же конечно цѣлію вводится въ разговоръ и Эхекратъ, по свидѣтельству Ямблиха, тоже Пиѳагореецъ. Вообще, если въ Федонѣ много пиѳагорейскаго, а Аѳины не видѣли въ своихъ стѣнахъ ни Филолая, ни другихъ Пиѳагорейцевъ, кромѣ Симміаса и Кевиса, то пиѳагорейское ученіе, по всей вѣроятности, принесено въ Аттику Платономъ; а это ясно уже указываетъ на время, когда написанъ Федонъ.
дона подтверждается и тем, что замечаемые в этом диалоге следы пифагорейского учения, подстроенного под взгляд древней Академии, могли быть выработаны чрез чтение сочинений Филолая, который еще прежде смерти Сократа жил и учил в Фивах, и которого сочинения куплены были Платоном в Нижней Италии (Boeckh. Philol. p. 18 sqq. p. 22). Поэтому-то, вероятно, главными собеседниками Сократа в день его смерти являются Симмиас и Кевис — ученики Филолая, долженствовавшие лично убедиться, что учение фивского их учителя не может быть оправдано, если не найдет опоры в основаниях мудреца афинского. С тою же конечно целью вводится в разговор и Эхекрат, по свидетельству Ямблиха, тоже Пифагореец. Вообще, если в Федоне много пифагорейского, а Афины не видели в своих стенах ни Филолая, ни других Пифагорейцев, кроме Симмиаса и Кевиса, то пифагорейское учение, по всей вероятности, принесено в Аттику Платоном; а это ясно уже указывает на время, когда написан Федон.
