367. зло, а справедливость — величайшее добро. Вѣдь если всѣ вы такъ издревле говорите и намъ съ дѣтства внушаете; то мы не другъ друга остерегаемъ отъ несправедливости, но каждый дѣлается добрымъ блюстителемъ самого себя, опасаясь, какъ бы чрезъ несправедливость не сдружиться съ величайшимъ зломъ. Это, а можетъ быть еще и болѣе этого, Сократъ, сказано о справедливости и несправедливости у Тразимаха или у какихъ-нибудь другихъ писателей, сильно извращающихъ, какъ мнѣ по крайней мѣрѣ кажется, значеніе B. ихъ. Впрочемъ, зачѣмъ скрываться предъ тобою? — желая лишь слышать отъ тебя противное, я говорю объ этомъ сколько могу настоятельнѣе. Итакъ, въ своемъ разсужденіи ты докажи намъ не то только, что справедливость лучше несправедливости, но и то, чѣмъ дѣлаетъ человѣка каждая изъ нихъ сама по себѣ, — одна, какъ зло, другая, какъ добро. А мнѣнія, какъ и Главконъ приказывалъ, оставь: потому что, если съ той и другой стороны не отвлечешь истинныхъ, C. а приложишь ложныя; то мы скажемъ, что ты хвалишь не справедливость, а ея наружность, что ты убѣждаешь несправедливаго быть скрытнымъ и соглашаешься съ Тразимахомъ[1], что справедливость есть благо чужое, польза сильнѣйшаго, и что несправедливость полезна и выгодна сильнѣйшему, а низшему неполезна. Если ужъ ты положилъ, что справедливость принадлежитъ къ числу величайшихъ благъ[2], которыя достойны пріобрѣтенія ради своихъ слѣдствій; то тѣмъ важнѣе они сами по себѣ, подобно тому D. какъ зрѣніе, слухъ, разумѣніе, и другія многія блага, суть блага родовыя, блага по своей природѣ, а не по мнѣнію. Такъ это-то самое хвали въ справедливости, что, то-есть, она сама по себѣ полезна человѣку, который имѣетъ ее, равно какъ несправедливость вредна; а хвалить награды и мнѣнія предоставь другимъ. Когда другіе будутъ такимъ образомъ хвалить справедливость и порицать несправедли-
367. зло, а справедливость — величайшее добро. Ведь если все вы так издревле говорите и нам с детства внушаете; то мы не друг друга остерегаем от несправедливости, но каждый делается добрым блюстителем самого себя, опасаясь, как бы чрез несправедливость не сдружиться с величайшим злом. Это, а может быть еще и более этого, Сократ, сказано о справедливости и несправедливости у Тразимаха или у каких-нибудь других писателей, сильно извращающих, как мне по крайней мере кажется, значение B. их. Впрочем, зачем скрываться пред тобою? — желая лишь слышать от тебя противное, я говорю об этом сколько могу настоятельнее. Итак, в своем рассуждении ты докажи нам не то только, что справедливость лучше несправедливости, но и то, чем делает человека каждая из них сама по себе, — одна, как зло, другая, как добро. А мнения, как и Главкон приказывал, оставь: потому что, если с той и другой стороны не отвлечешь истинных, C. а приложишь ложные; то мы скажем, что ты хвалишь не справедливость, а её наружность, что ты убеждаешь несправедливого быть скрытным и соглашаешься с Тразимахом[1], что справедливость есть благо чужое, польза сильнейшего, и что несправедливость полезна и выгодна сильнейшему, а низшему неполезна. Если уж ты положил, что справедливость принадлежит к числу величайших благ[2], которые достойны приобретения ради своих следствий; то тем важнее они сами по себе, подобно тому D. как зрение, слух, разумение, и другие многия блага, суть блага родовые, блага по своей природе, а не по мнению. Так это-то самое хвали в справедливости, что, то есть, она сама по себе полезна человеку, который имеет ее, равно как несправедливость вредна; а хвалить награды и мнения предоставь другим. Когда другие будут таким образом хвалить справедливость и порицать несправедли-
————————————
