чаломъ каждой книги, мы сведемъ сперва все, относящееся къ одной задачѣ діалога, потомъ все, имѣющее отношеніе къ другой. Намъ, выражаясь словами самого Платона и соображаясь съ его понятіемъ, надобно сперва оттѣнить οἰκειοπραγίαν ἠθικὴν каждаго человѣка, потомъ обрисовать форму возможно лучшаго государства. Послѣ этого можно будетъ правильнѣе судить какъ о сродствѣ и связи обѣихъ задачъ, такъ и объ организаціи, цѣли и духѣ всего сочиненія.
Изслѣдованіе начинается раскрытіемъ понятія о справедливости. Но такъ какъ черты ея были нелѣпо перетолковываемы софистами, то въ первой книгѣ и опровергаются различные толки о ней. Потомъ собесѣдники Сократа, Главконъ и Адимантъ, просятъ его разсмотрѣть добродѣтель саму въ себѣ, независимо ни отъ какихъ внѣшнихъ ея интересовъ, — и Сократъ соглашается, только для этого считаетъ нужнымъ напередъ начертать предъ ихъ глазами картину совершеннѣйшаго государства, что и дѣлаетъ, начиная отъ кн. II p. 386 C до кн. IV p. 434 E. Доказавъ въ этой части изслѣдованій, что государственная справедливость усматривается въ неуклонномъ исполненіи своихъ обязанностей всѣми сословіями и въ дружескомъ согласіи всѣхъ гражданъ, онъ далѣе эти же самыя черты приписываетъ справедливости въ душѣ каждаго недѣлимаго, и такое обратное направленіе діалогу даетъ, начиная отъ страницы 435 B; хотя время отъ времени не забываетъ дѣлать рефлексій и къ идеѣ наилучшаго государства.
Въ душѣ человѣческой, говоритъ Сократъ, есть три стороны: разумная, раздражительная и пожелательная. Первая превосходнѣе послѣднихъ и должна господствовать надъ ними. Середину занимаетъ раздражительная. Раздражительность, по своей природѣ, иногда сдружается съ умомъ, проникается любовію къ добродѣтели и противится неистовому желанію. Поэтому, надлежащимъ образомъ умѣряемая и поставляемая въ должные предѣлы, она бываетъ му-
чалом каждой книги, мы сведем сперва всё, относящееся к одной задаче диалога, потом всё, имеющее отношение к другой. Нам, выражаясь словами самого Платона и соображаясь с его понятием, надобно сперва оттенить οἰκειοπραγίαν ἠθικὴν каждого человека, потом обрисовать форму возможно лучшего государства. После этого можно будет правильнее судить как о сродстве и связи обеих задач, так и об организации, цели и духе всего сочинения.
Исследование начинается раскрытием понятия о справедливости. Но так как черты её были нелепо перетолковываемы софистами, то в первой книге и опровергаются различные толки о ней. Потом собеседники Сократа, Главкон и Адимант, просят его рассмотреть добродетель саму в себе, независимо ни от каких внешних её интересов, — и Сократ соглашается, только для этого считает нужным наперед начертать пред их глазами картину совершеннейшего государства, что и делает, начиная от кн. II p. 386 C до кн. IV p. 434 E. Доказав в этой части исследований, что государственная справедливость усматривается в неуклонном исполнении своих обязанностей всеми сословиями и в дружеском согласии всех граждан, он далее эти же самые черты приписывает справедливости в душе каждого неделимого, и такое обратное направление диалогу дает, начиная от страницы 435 B; хотя время от времени не забывает делать рефлексий и к идее наилучшего государства.
В душе человеческой, говорит Сократ, есть три стороны: разумная, раздражительная и пожелательная. Первая превосходнее последних и должна господствовать над ними. Середину занимает раздражительная. Раздражительность, по своей природе, иногда сдружается с умом, проникается любовью к добродетели и противится неистовому желанию. Поэтому, надлежащим образом умеряемая и поставляемая в должные пределы, она бывает му-
