псовой охотѣ, голотѣлыхъ бояхъ и конскихъ ристалищахъ? Впрочемъ, почти ужъ очевидно, что послѣднія должны быть сообразны съ первыми, и тогда опредѣлятся безъ труда. — Можетъ быть, и безъ труда, примолвилъ онъ. — Положимъ, сказалъ я. Но послѣ этого-то, что̀ еще предстоитъ изслѣдовать намъ? Не то ли, кому начальствовать, и кому быть подъ начальствомъ? — Какже. — Не явно ли, что C. начальниками должны быть старшіе, а подъ начальствомъ — младшіе? — Явно. — И что отличнѣйшіе изъ нихъ? — И это явно. — Но отличнѣйшіе изъ земледѣльцевъ не суть ли самые лучшіе знатоки земледѣлія? — Да. — А такъ какъ теперь они должны бытъ и отличнѣйшими стражами, то не слѣдуетъ ли имъ также превосходно знать и обязанности стражей города? — Да. — Но для этого они должны быть благоразумны, сильны и, сверхъ того, благопопечительны о городѣ. D. — Правда. — Пещись же о немъ будетъ особенно тотъ, кто любитъ его. — Необходимо. — А любятъ по большой части то, въ отношеніи къ чему полезное находятъ полезнымъ для себя и чье благоденствіе почитаютъ залогомъ благоденствія частнаго; будь же иначе, — выдетъ противное. — Такъ, сказалъ онъ. — Стало-быть, изъ всѣхъ стражей, надобно избирать такихъ мужей, которые, по нашему наблюденію, оказывались бы во всю свою жизнь усердными ревнителями въ исполненіи дѣлъ, признаваемыхъ E. полезными для города, а что неполезно ему, того никакъ не хотѣли бы дѣлать. — Да, такіе и нужны, сказалъ онъ. — Такъ мнѣ кажется, надобно подстерегать ихъ во всѣхъ возрастахъ жизни, точно ли сохраняютъ они это правило и, не поддаваясь ни обольщенію, ни насилію, не изгоняютъ ли изъ своей души мнѣнія, что должно дѣлать все, въ отношеніи къ городу наилучшее. — О какомъ изгнаніи говоришь ты? Спросилъ онъ. — Это я скажу тебѣ, былъ мой отвѣтъ. Мнѣ кажется, что мнѣніе уходитъ изъ разсудка либо охотно, либо поневолѣ: охотно — мнѣніе ложное, когда человѣкъ переучивается, 413. а поневолѣ — всякое мнѣніе истинное. — Охотное изгнаніе
псовой охоте, голотелых боях и конских ристалищах? Впрочем, почти уж очевидно, что последние должны быть сообразны с первыми, и тогда определятся без труда. — Может быть, и без труда, примолвил он. — Положим, сказал я. Но после этого-то, что̀ еще предстоит исследовать нам? Не то ли, кому начальствовать, и кому быть под начальством? — Какже. — Не явно ли, что C. начальниками должны быть старшие, а под начальством — младшие? — Явно. — И что отличнейшие из них? — И это явно. — Но отличнейшие из земледельцев не суть ли самые лучшие знатоки земледелия? — Да. — А так как теперь они должны быт и отличнейшими стражами, то не следует ли им также превосходно знать и обязанности стражей города? — Да. — Но для этого они должны быть благоразумны, сильны и, сверх того, благопопечительны о городе. D. — Правда. — Пещись же о нём будет особенно тот, кто любит его. — Необходимо. — А любят по большой части то, в отношении к чему полезное находят полезным для себя и чье благоденствие почитают залогом благоденствия частного; будь же иначе, — выдет противное. — Так, сказал он. — Стало быть, из всех стражей, надобно избирать таких мужей, которые, по нашему наблюдению, оказывались бы во всю свою жизнь усердными ревнителями в исполнении дел, признаваемых E. полезными для города, а что неполезно ему, того никак не хотели бы делать. — Да, такие и нужны, сказал он. — Так мне кажется, надобно подстерегать их во всех возрастах жизни, точно ли сохраняют они это правило и, не поддаваясь ни обольщению, ни насилию, не изгоняют ли из своей души мнения, что должно делать всё, в отношении к городу наилучшее. — О каком изгнании говоришь ты? Спросил он. — Это я скажу тебе, был мой ответ. Мне кажется, что мнение уходит из рассудка либо охотно, либо поневоле: охотно — мнение ложное, когда человек переучивается, 413. а поневоле — всякое мнение истинное. — Охотное изгнание
