оружіе, быстро устремятся на тебя, — въ той мысли, что совершатъ дивное дѣло. И если ты не побѣдишь ихъ словомъ и убѣжишь; то въ самомъ дѣлѣ будешь поруганъ и подвергнешься наказанію. — А не ты ли у меня виновникъ этого? примолвилъ я. — Да и хорошо сдѣлано, сказалъ онъ. Впрочемъ, я не выдамъ тебя, но защищу, чѣмъ могу, — а могу благорасположенностію и увѣщаніемъ, или, можетъ быть, и тѣмъ, что буду ревностнѣе отвѣчать на твои вопросы. Такъ имѣя B. такого помощника, постарайся доказать невѣрующимъ, что дѣло таково, какъ ты говоришь. — Надобно постараться, сказалъ я, когда и ты предлагаешь мнѣ столь великую помощь. Для этого, намѣреваясь какъ-нибудь избавиться отъ тѣхъ, о комъ ты говоришь, мнѣ кажется, необходимо опредѣлить имъ тѣхъ философовъ, которымъ мы дерзаемъ усвоять право начальствованія, чтобы, по объясненіи этого, можно было защититься, показывая, что однимъ по самой природѣ надлежитъ браться за философію и начальствовать въ обществѣ, C. а другимъ и не браться за нее, но слѣдовать правителю. — Время бы опредѣлить это, сказалъ онъ. — Хорошо же; иди за мною сюда; не объяснимъ ли мы этого сколько-нибудь удовлетворительно. — Веди, сказалъ онъ. — Не нужно ли будетъ напомнить тебѣ, спросилъ я, или помнишь, что тотъ, кого мы называемъ любящимъ что-нибудь, — чтобы правильно называться ему любящимъ, не долженъ одно въ томъ любить, а другое — нѣтъ, но обязанъ любить все? — Надобно напомнить, какъ видно, сказалъ онъ; потому что не очень D. понимаю это. — Иному прилично было бы говорить, что̀ ты говоришь, Главконъ, примолвилъ я; а человѣку любящему неприлично забывать, что любителя дѣтства и служителя Эросова нѣкоторымъ образомъ кусаютъ и возбуждаютъ всѣ цвѣтущіе красотою, поколику кажутся достойными его заботливости и ласки. Развѣ не такъ поступаете вы съ красавцами?
совершеніи какого-нибудь дѣла, снимаютъ съ себя верхнюю одежду, или плащи — τὰ ἱμάτια. См. Cuper. Observatt. I, c. 7, p. 39.
оружие, быстро устремятся на тебя, — в той мысли, что совершат дивное дело. И если ты не победишь их словом и убежишь; то в самом деле будешь поруган и подвергнешься наказанию. — А не ты ли у меня виновник этого? примолвил я. — Да и хорошо сделано, сказал он. Впрочем, я не выдам тебя, но защищу, чем могу, — а могу благорасположенностью и увещанием, или, может быть, и тем, что буду ревностнее отвечать на твои вопросы. Так имея B. такого помощника, постарайся доказать неверующим, что дело таково, как ты говоришь. — Надобно постараться, сказал я, когда и ты предлагаешь мне столь великую помощь. Для этого, намереваясь как-нибудь избавиться от тех, о ком ты говоришь, мне кажется, необходимо определить им тех философов, которым мы дерзаем усвоять право начальствования, чтобы, по объяснении этого, можно было защититься, показывая, что одним по самой природе надлежит браться за философию и начальствовать в обществе, C. а другим и не браться за нее, но следовать правителю. — Время бы определить это, сказал он. — Хорошо же; иди за мною сюда; не объясним ли мы этого сколько-нибудь удовлетворительно. — Веди, сказал он. — Не нужно ли будет напомнить тебе, спросил я, или помнишь, что тот, кого мы называем любящим что-нибудь, — чтобы правильно называться ему любящим, не должен одно в том любить, а другое — нет, но обязан любить всё? — Надобно напомнить, как видно, сказал он; потому что не очень D. понимаю это. — Иному прилично было бы говорить, что̀ ты говоришь, Главкон, примолвил я; а человеку любящему неприлично забывать, что любителя детства и служителя Эросова некоторым образом кусают и возбуждают все цветущие красотою, поколику кажутся достойными его заботливости и ласки. Разве не так поступаете вы с красавцами?
————————————
совершении какого-нибудь дела, снимают с себя верхнюю одежду, или плащи — τὰ ἱμάτια. См. Cuper. Observatt. I, c. 7, p. 39.
