заступленіе[1]. — И мнѣ не иначе кажется, примолвилъ онъ. — Итакъ, кромѣ этого, пусть кажется тебѣ еще вотъ что, продолжалъ я. — Что такое? — Каждое изъ частныхъ наемныхъ лицъ, которыхъ сами же они называютъ софистами и почитаютъ своими соревнователями, преподаетъ не иное что, какъ ученіе толпы, произносимое въ ея собраніяхъ, и называетъ ея мудростію. Это такъ, какъ еслибы кто изучалъ наклонности и пожеланія огромнаго и сильнаго, откормленнаго звѣря, B. какимъ образомъ подходить къ нему и касаться его, когда дѣлается онъ раздражительнымъ или кроткимъ, и отъ чего, какіе, при каждомъ случаѣ, обыкновенно издаетъ онъ звуки, и отъ какихъ, произносимыхъ другими звуковъ, укрощается и свирѣпѣетъ; изучивъ же все это чрезъ обхожденіе съ нимъ и чрезъ долговременный опытъ, назвалъ бы свое знаніе мудростію и, составивъ его въ видѣ искуства, обратился бы къ школьному преподаванію его; на самомъ дѣлѣ онъ вовсе не зналъ бы, что̀ въ этихъ ученіяхъ и пожеланіяхъ похвально или постыдно, хорошо или худо, справедливо или несправедливо, но все сіе опредѣлялъ бы мнѣніями C. огромнаго животнаго, называя добромъ, что̀ ему пріятно, а зломъ — на что оно досадуетъ, другаго же понятія не имѣлъ бы объ этомъ, и необходимое почиталъ бы справедливымъ и похвальнымъ, а какъ много на самомъ дѣлѣ различія между природою необходимаго и природою добраго, того и самъ не видѣлъ бы, и другому бы показать не могъ. Ради Зевса! будучи такимъ-то, не показался ли бы онъ тебѣ страшнымъ учителемъ? — Показался бы, сказалъ онъ. — Отличается ли отъ него, по твоему мнѣнію, тотъ, кто мудрость поставляетъ D. въ наблюденіи надъ наклонностію и удовольствіями многихъ
- ↑ У Сократа было всегдашнее убѣжденіе, что если политики и поэты говорятъ и дѣлаютъ что-нибудь хорошо, то говорятъ и дѣлаютъ это, основываясь не на какихъ-нибудь раціональныхъ началахъ, или при свѣтѣ яснаго сознанія, а такъ просто — θείᾳ μοίρᾳ. Такой взглядъ на политиковъ достаточно высказывается въ Менонѣ (p. 97 B. 100 В), а на поэтовъ — въ Апологіи (p. 22 B) и Іонѣ (p. 534 A).
заступление[1]. — И мне не иначе кажется, примолвил он. — Итак, кроме этого, пусть кажется тебе еще вот что, продолжал я. — Что такое? — Каждое из частных наемных лиц, которых сами же они называют софистами и почитают своими соревнователями, преподает не иное что, как учение толпы, произносимое в её собраниях, и называет её мудростию. Это так, как если бы кто изучал наклонности и пожелания огромного и сильного, откормленного зверя, B. каким образом подходить к нему и касаться его, когда делается он раздражительным или кротким, и от чего, какие, при каждом случае, обыкновенно издает он звуки, и от каких, произносимых другими звуков, укрощается и свирепеет; изучив же всё это чрез обхождение с ним и чрез долговременный опыт, назвал бы свое знание мудростию и, составив его в виде искусства, обратился бы к школьному преподаванию его; на самом деле он вовсе не знал бы, что̀ в этих учениях и пожеланиях похвально или постыдно, хорошо или худо, справедливо или несправедливо, но всё сие определял бы мнениями C. огромного животного, называя добром, что̀ ему приятно, а злом — на что оно досадует, другого же понятия не имел бы об этом, и необходимое почитал бы справедливым и похвальным, а как много на самом деле различия между природою необходимого и природою доброго, того и сам не видел бы, и другому бы показать не мог. Ради Зевса! будучи таким-то, не показался ли бы он тебе страшным учителем? — Показался бы, сказал он. — Отличается ли от него, по твоему мнению, тот, кто мудрость поставляет D. в наблюдении над наклонностью и удовольствиями многих
————————————
- ↑ У Сократа было всегдашнее убеждение, что если политики и поэты говорят и делают что-нибудь хорошо, то говорят и делают это, основываясь не на каких-нибудь рациональных началах, или при свете ясного сознания, а так просто — θείᾳ μοίρᾳ. Такой взгляд на политиков достаточно высказывается в Меноне (p. 97 B. 100 В), а на поэтов — в Апологии (p. 22 B) и Ионе (p. 534 A).
