маешь ли однако, что тебя отпустятъ, не спросивши: что такое — важнѣйшая наука, и о чемъ она, по твоему мнѣнію? — Не думаю, отвѣчалъ я; спрашивай, — хотя ты, конечно, нерѣдко слыхалъ объ этомъ, только теперь либо не помнишь, либо 505. умышляешь своимъ возраженіемъ затруднить меня: я предполагаю больше это послѣднее; ибо что важнѣйшая-то наука есть идея добра[1] отъ участія которой бываетъ и правда, и все полезное и выгодное, — ты слыхалъ многократно, да и теперь почти понимаешь, что объ этомъ намѣренъ я говорить, равно какъ о томъ, что мы достаточно не знаемъ ея; а если не знаемъ, то безъ нея, сколь бы ни хорошо знали прочее, будь
- ↑ Важнѣйшею наукою (μάθημα) Сократъ называетъ τὴν τοῦ ἀγαθοῦ ἰδέαν, и эту науку далѣе излагаетъ такъ, что имѣетъ въ виду вопросъ о высочайшемъ благѣ, который въ то время, повидимому, особенно озабочивалъ философовъ. Рѣшеніемъ этого вопроса Платонъ нарочито занимается въ Филебѣ, гдѣ учитъ, что жизнь не дѣлаетъ счастливою ни одно удовольствіе безъ знанія, ни одно знаніе безъ удовольствія, но что первое должно быть соединено съ послѣднимъ, чтобы, взаимно соединенныя, они взаимно умѣрялись въ идеѣ высочайшаго блага. Впрочемъ, въ Филебѣ философъ разсматриваетъ высочайшее благо относительно къ жизни человѣка; а здѣсь имѣетъ въ виду безусловную или абсолютную его сторону, то-есть самую идею высочайшаго блага, которой тамъ касается только слегка — въ концѣ діалога. Изъ этого можно заключать, что Платоново Государство вышло въ свѣтъ позднѣе Филеба. Идея высочайшаго блага, по Платону, есть не иное что, какъ взглядъ на абсолютное добро и совершенство, въ которомъ все существующее должно воспринимать въ себя истину и порядокъ и быть понимаемо умомъ. Поэтому высочайшее благо полагается ἐπέκεινα τῆς οὐσίας и описывается такими возвышенными выраженіями, что все, ему усвояемое, какъ будто должно принадлежать только Богу. Послѣ сего неудивительно мнѣніе многихъ, что подъ раскрываемою здѣсь идеею блага Платонъ разумѣлъ самого Бога. См. Tiedemann. Argumenta Dialogg. p. 210. Morgenstern. Commentt. de Plat. Republ. p. 154. Richter. de ideis Plat. p. 78 sqq. Есть однакожъ основаніе думать, что ἰδέα τἀγαθοῦ, или, какъ въ книгѣ VII, p.517 B: ἡ τελευταία τοῦ ἀγαθοῦ ἰδέα, которую философъ въ другихъ мѣстахъ называетъ то θεόν, то πατέρα, то ἀρχήν, была отличаема имъ отъ самого высочайшаго блага въ смыслѣ объективномъ. См. ниже p. 509 A.
въ контекстѣ вовсе не укладывается. Поэтому Фицинъ замѣняетъ его словомъ γέλιον; Фицину потомъ слѣдовалъ и Астъ. А Штальбомъ полагаетъ, что вмѣсто ἄξιον, вопреки авторитету всѣхъ списковъ, надобно читать ἀνάξιον. Но, по моему мнѣнію, здѣсь не нужны никакія предположенія и перемѣны. Кажется, всего вѣрнѣе, что Главконъ произнесъ свое замѣчаніе иронически, и иронически ἄξιον принаровилъ къ только что произнесенному Сократомъ ἀξιοῦν, хотя въ этомъ случаѣ, вмѣсто καὶ μάλα, хотѣлось бы читать ἀλλ᾽ ὑπερφυῶς.
маешь ли однако, что тебя отпустят, не спросивши: что такое — важнейшая наука, и о чём она, по твоему мнению? — Не думаю, отвечал я; спрашивай, — хотя ты, конечно, нередко слыхал об этом, только теперь либо не помнишь, либо 505. умышляешь своим возражением затруднить меня: я предполагаю больше это последнее; ибо что важнейшая-то наука есть идея добра[1] от участия которой бывает и правда, и всё полезное и выгодное, — ты слыхал многократно, да и теперь почти понимаешь, что об этом намерен я говорить, равно как о том, что мы достаточно не знаем её; а если не знаем, то без неё, сколь бы ни хорошо знали прочее, будь
————————————
- ↑ Важнейшею наукою (μάθημα) Сократ называет τὴν τοῦ ἀγαθοῦ ἰδέαν, и эту науку далее излагает так, что имеет в виду вопрос о высочайшем благе, который в то время, по-видимому, особенно озабочивал философов. Решением этого вопроса Платон нарочито занимается в Филебе, где учит, что жизнь не делает счастливою ни одно удовольствие без знания, ни одно знание без удовольствия, но что первое должно быть соединено с последним, чтобы, взаимно соединенные, они взаимно умерялись в идее высочайшего блага. Впрочем, в Филебе философ рассматривает высочайшее благо относительно к жизни человека; а здесь имеет в виду безусловную или абсолютную его сторону, то есть самую идею высочайшего блага, которой там касается только слегка — в конце диалога. Из этого можно заключать, что Платоново Государство вышло в свет позднее Филеба. Идея высочайшего блага, по Платону, есть не иное что, как взгляд на абсолютное добро и совершенство, в котором всё существующее должно воспринимать в себя истину и порядок и быть понимаемо умом. Поэтому высочайшее благо полагается ἐπέκεινα τῆς οὐσίας и описывается такими возвышенными выражениями, что всё, ему усвояемое, как будто должно принадлежать только Богу. После сего неудивительно мнение многих, что под раскрываемою здесь идеею блага Платон разумел самого Бога. См. Tiedemann. Argumenta Dialogg. p. 210. Morgenstern. Commentt. de Plat. Republ. p. 154. Richter. de ideis Plat. p. 78 sqq. Есть однакож основание думать, что ἰδέα τἀγαθοῦ, или, как в книге VII, p.517 B: ἡ τελευταία τοῦ ἀγαθοῦ ἰδέα, которую философ в других местах называет то θεόν, то πατέρα, то ἀρχήν, была отличаема им от самого высочайшего блага в смысле объективном. См. ниже p. 509 A.
в контексте вовсе не укладывается. Поэтому Фицин заменяет его словом γέλιον; Фицину потом следовал и Аст. А Штальбом полагает, что вместо ἄξιον, вопреки авторитету всех списков, надобно читать ἀνάξιον. Но, по моему мнению, здесь не нужны никакие предположения и перемены. Кажется, всего вернее, что Главкон произнес свое замечание иронически, и иронически ἄξιον принаровил к только что произнесенному Сократом ἀξιοῦν, хотя в этом случае, вместо καὶ μάλα, хотелось бы читать ἀλλ᾽ ὑπερφυῶς.
