не смотря на то, что народъ презираетъ и стѣсняетъ это занятіе, а изслѣдователи не могутъ доказать, почему оно полезно, — не смотря на все такое уродованіе дѣла, оно, по своей заманчивости, возрастаетъ. — Да, въ самомъ дѣлѣ, оно D. особенно заманчиво, сказалъ онъ. Но раскрой мнѣ яснѣе теперешнія свои слова. Вѣдь геометрію почитаешь ты, кажется, разсматриваніемъ поверхностей. — Да, отвѣчалъ я. — Потомъ, сказалъ онъ, ты положилъ-было послѣ нея астрономію, но затѣмъ отступилъ назадъ. — Потому что, спѣша скорѣе все разсмотрѣть, примолвилъ я, становлюсь тѣмъ медленнѣе. Слѣдовало по порядку развитіе въ глубину: но такъ какъ для изслѣдованія представляютъ это предметомъ смѣшнымъ, то миновавъ его, я, послѣ геометріи, заговорилъ объ астрономіи, которая разсматриваетъ движеніе глубины. — Правильно E. говоришь, сказалъ онъ. — Итакъ, астрономію, продолжалъ, примемъ мы за четвертую науку, полагая, что пропущенная теперь была бы, еслибы допустилъ ее городъ. — Вѣроятно, сказалъ онъ. Ну вотъ, Сократъ, меня-то ты укорилъ за астрономію, что я опрометчиво похвалилъ ее: за то теперь буду хвалить уже то, къ чему самъ приступаешь; ибо всякому, кажется, видно, что это понуждаетъ душу смотрѣть вверхъ, — 529. отсюда ведетъ ее туда. — Можетъ быты, всякому видно, кромѣ меня, примолвилъ я; ибо мнѣ представляется не такъ. — А какъ же? спросилъ онъ. — Хватающіеся за нее теперь и возводящіе ее на степенъ философіи сильно располагаютъ человѣка смотрѣть внизъ. — Что ты разумѣешь? спросилъ онъ. — Ты, кажется, питаешь въ себѣ не низкое понятіе о наукѣ высокаго[1], что такое она, замѣтилъ я. Тебѣ, должно быть,
- ↑ Ты, кажется, питаешь въ себѣ не низкое понятіе о наукѣ, οὐκ ἀγεννῶς μοι
лялись по временамъ матеріалы и стереометріи: не было только науки; ибо, по врожденной человѣку осторожности, смѣлое наведеніе всегда пугало его, или по крайней мѣрѣ возбуждало къ себѣ недоверчивость. Замѣчательно равнымъ образомъ, что и Платонъ уже въ области знанія чувствовалъ потребность гласности, или обнародованія мыслей, пораждаемыхъ изслѣдованіями наставниковъ юношества. На это можно смотрѣть, какъ на первое пробужденіе идеи академіи наукъ.
не смотря на то, что народ презирает и стесняет это занятие, а исследователи не могут доказать, почему оно полезно, — не смотря на всё такое уродование дела, оно, по своей заманчивости, возрастает. — Да, в самом деле, оно D. особенно заманчиво, сказал он. Но раскрой мне яснее теперешние свои слова. Ведь геометрию почитаешь ты, кажется, рассматриванием поверхностей. — Да, отвечал я. — Потом, сказал он, ты положил было после неё астрономию, но затем отступил назад. — Потому что, спеша скорее всё рассмотреть, примолвил я, становлюсь тем медленнее. Следовало по порядку развитие в глубину: но так как для исследования представляют это предметом смешным, то миновав его, я, после геометрии, заговорил об астрономии, которая рассматривает движение глубины. — Правильно E. говоришь, сказал он. — Итак, астрономию, продолжал, примем мы за четвертую науку, полагая, что пропущенная теперь была бы, если бы допустил ее город. — Вероятно, сказал он. Ну вот, Сократ, меня-то ты укорил за астрономию, что я опрометчиво похвалил ее: за то теперь буду хвалить уже то, к чему сам приступаешь; ибо всякому, кажется, видно, что это понуждает душу смотреть вверх, — 529. отсюда ведет ее туда. — Может быты, всякому видно, кроме меня, примолвил я; ибо мне представляется не так. — А как же? спросил он. — Хватающиеся за нее теперь и возводящие ее на степен философии сильно располагают человека смотреть вниз. — Что ты разумеешь? спросил он. — Ты, кажется, питаешь в себе не низкое понятие о науке высокого[1], что такое она, заметил я. Тебе, должно быть,
————————————
- ↑ Ты, кажется, питаешь в себе не низкое понятие о науке, οὐκ ἀγεννῶς μοι
лялись по временам материалы и стереометрии: не было только науки; ибо, по врожденной человеку осторожности, смелое наведение всегда пугало его, или по крайней мере возбуждало к себе недоверчивость. Замечательно равным образом, что и Платон уже в области знания чувствовал потребность гласности, или обнародования мыслей, порождаемых исследованиями наставников юношества. На это можно смотреть, как на первое пробуждение идеи академии наук.
