нѣсколько дать имъ направленіе къ тому, къ чему хотимъ, и мы будемъ трудиться ненапрасно; а въ противномъ случаѣ — напрасно. — И я то же предсказываю, примолвилъ онъ: но ты, Сократъ, говоришь о дѣлѣ очень трудномъ. — На начало, или на что указываешь? спросилъ я. Развѣ не знаемъ, что всѣ эти начала суть начала того закона, который надобно изучить? Вѣдь такіе люди не кажутся тебѣ, конечно, сильными діалектиками[1]. — Нѣтъ, клянусь Зевсомъ, сказалъ E. онъ, развѣ ужъ очень немногихъ встрѣчалъ я между ними. — А неимѣющіе силы-то ни дать, ни принять основаніе[2], примолвилъ я, вѣроятно, не будутъ знать того, что̀, говоримъ, нужно знать. — Да, и тутъ опять — нѣтъ, сказалъ онъ. — Такъ не это ли тотъ законъ, спросилъ я, которымъ ограничивается 532. діалектика, Главконъ? И этому закону, какъ мыслимому, можетъ подражать сила зрѣнія[3], которая, говорили мы, берется смотрѣть на самыхъ уже животныхъ, на самыя звѣзды и наконецъ на самое солнце. Такимъ образомъ, кто приступаетъ къ діалектикѣ безъ всякихъ чувствъ, кто стремится къ сущему самому въ себѣ умственно, и не отступаетъ отъ діалектики, пока не постигнетъ своею мыслію благо существенное; тотъ становится у самой цѣли мыслимаго, какъ первый B.
- ↑ Всѣ науки, о которыхъ Сократъ доселѣ разсуждалъ, почитаются только началами — προοίμια или вступленіемъ въ самое дѣло, то-есть въ область діалектики, которая должна показать законъ развитія всѣхъ познаній, пріобрѣтаемыхъ тѣми науками. Поэтому далѣе Сократъ говоритъ, что люди, остановившіеся на разсмотрѣнныхъ выше предварительныхъ наукахъ, не бываютъ сильными діалектиками.
- ↑ Въ этихъ словахъ: дать и принять основаніе, заключается сжатое, но полное опредѣленіе діалектики. Phileb. p. 10 E. Theaet. p. 161 B.
- ↑ Этотъ законъ діалектики, учитъ Сократъ, можетъ быть созерцаемъ только умомъ; посему усматриваніе вещей, подлежащихъ чувствамъ, есть не иное что, какъ образъ или подражаніе дѣятельности діалектической, посредствомъ которой душа, отрѣшившись отъ тѣлесныхъ чувствъ, возносится къ созерцанію самой природы вещей и не прежде отступаетъ отъ изслѣдованія истины, какъ постигнувъ однимъ мышленіемъ самую идею блага — αὐτὸ ὁ ἔστιν ἀγαθόν, и такимъ образомъ восходитъ до послѣднихъ предѣловъ міра мыслимаго. Слѣдовательно, человѣкъ, вооруженный двоякимъ органомъ зрѣнія, въ одно и то же время одинъ и тотъ же предметъ видитъ въ условіяхъ бытія, свойственныхъ двумъ мірамъ — ноуменальному и феноменальному.
несколько дать им направление к тому, к чему хотим, и мы будем трудиться ненапрасно; а в противном случае — напрасно. — И я то же предсказываю, примолвил он: но ты, Сократ, говоришь о деле очень трудном. — На начало, или на что указываешь? спросил я. Разве не знаем, что все эти начала суть начала того закона, который надобно изучить? Ведь такие люди не кажутся тебе, конечно, сильными диалектиками[1]. — Нет, клянусь Зевсом, сказал E. он, разве уж очень немногих встречал я между ними. — А неимеющие силы-то ни дать, ни принять основание[2], примолвил я, вероятно, не будут знать того, что̀, говорим, нужно знать. — Да, и тут опять — нет, сказал он. — Так не это ли тот закон, спросил я, которым ограничивается 532. диалектика, Главкон? И этому закону, как мыслимому, может подражать сила зрения[3], которая, говорили мы, берется смотреть на самых уже животных, на самые звезды и наконец на самое солнце. Таким образом, кто приступает к диалектике без всяких чувств, кто стремится к сущему самому в себе умственно, и не отступает от диалектики, пока не постигнет своею мыслью благо существенное; тот становится у самой цели мыслимого, как первый B.
————————————
- ↑ Все науки, о которых Сократ доселе рассуждал, почитаются только началами — προοίμια или вступлением в самое дело, то есть в область диалектики, которая должна показать закон развития всех познаний, приобретаемых теми науками. Поэтому далее Сократ говорит, что люди, остановившиеся на рассмотренных выше предварительных науках, не бывают сильными диалектиками.
- ↑ В этих словах: дать и принять основание, заключается сжатое, но полное определение диалектики. Phileb. p. 10 E. Theaet. p. 161 B.
- ↑ Этот закон диалектики, учит Сократ, может быть созерцаем только умом; посему усматривание вещей, подлежащих чувствам, есть не иное что, как образ или подражание деятельности диалектической, посредством которой душа, отрешившись от телесных чувств, возносится к созерцанию самой природы вещей и не прежде отступает от исследования истины, как постигнув одним мышлением самую идею блага — αὐτὸ ὁ ἔστιν ἀγαθόν, и таким образом восходит до последних пределов мира мыслимого. Следовательно, человек, вооруженный двояким органом зрения, в одно и то же время один и тот же предмет видит в условиях бытия, свойственных двум мирам — ноуменальному и феноменальному.
