быть отношеніе города тиранническаго къ царственному, какой мы прежде описали? — Совершенно противуположное, отвѣчалъ онъ: одинъ самый хорошій, а другой — самый дурной. — Да не въ томъ вопросъ, сказалъ я, который какимъ называешь; это-то явно: но такъ же ли ты судишь о нихъ, или иначе, примѣняясь, по прежнему, къ счастію и несчастію? Насъ не долженъ смущать взглядъ на тиранна, который есть лицо единичное, и на немногихъ, окружающихъ его: вошедши въ свой предметъ, мы должны созерцать цѣлый городъ, E. присмотрѣться ко всему и, обнявъ его своимъ взглядомъ, произнесть о немъ мнѣніе. — Правильно вызываешь на это, сказалъ онъ: для всякаго очевидно, что городъ тиранническій не самый несчастный, равно какъ и царственный — не самый счастливый. — Но не правильно ли вызвалъ бы я на то же самое и касательно людей, спросилъ я, позволяя судить о нихъ тому, кто можетъ разсматривать человѣка, входя мыслію въ его 577. нравъ, и кто смотритъ на него, не какъ дитя, — снаружи, и поражается великолѣпною обстановкою мужей тиранническихъ[1], которую показываютъ они въ отношеніи къ внѣшнимъ, — но вникаетъ достаточно? Еслибы я положилъ, что всѣ мы должны слушать того, кто въ состояніи судить, — кто живетъ съ тиранномъ подъ одною кровлею, присутствуетъ при домашнихъ его дѣлахъ и видитъ, какъ онъ относится къ каждому B. изъ близкихъ къ себѣ лицъ, особенно когда является безъ всякой театральной парадности, или опять среди общественныхъ бѣдствій; — еслибы видящему все это я велѣлъ объявить, каково счастіе или несчастіе тиранна сравнительно съ другими.... — Ты весьма справедливо вызвалъ бы и на это, сказалъ онъ. — Такъ хочешь ли, спросилъ я, мы прикинемся, будто можемъ судить, и уже столько встрѣчались съ такими людь-
- ↑ Великолѣпною обстановкою мужей тиранническихъ, ὑπὸ τῆς τῶν τυραννικῶν προστάσεως. Πρόστασις, по словамъ Рункенія (ad Tim. Gloss. p. 246), est regius apparatus, pompa, quam Polybius et alii προστάσίαν vocant. Сн. Lobeck. Append. ad Phrynich. p. 529.
быть отношение города тиранического к царственному, какой мы прежде описали? — Совершенно противоположное, отвечал он: один самый хороший, а другой — самый дурной. — Да не в том вопрос, сказал я, который каким называешь; это-то явно: но так же ли ты судишь о них, или иначе, применяясь, по-прежнему, к счастью и несчастью? Нас не должен смущать взгляд на тирана, который есть лицо единичное, и на немногих, окружающих его: вошедши в свой предмет, мы должны созерцать целый город, E. присмотреться ко всему и, обняв его своим взглядом, произнесть о нём мнение. — Правильно вызываешь на это, сказал он: для всякого очевидно, что город тиранический не самый несчастный, равно как и царственный — не самый счастливый. — Но не правильно ли вызвал бы я на то же самое и касательно людей, спросил я, позволяя судить о них тому, кто может рассматривать человека, входя мыслью в его 577. нрав, и кто смотрит на него, не как дитя, — снаружи, и поражается великолепною обстановкою мужей тиранических[1], которую показывают они в отношении к внешним, — но вникает достаточно? Если бы я положил, что все мы должны слушать того, кто в состоянии судить, — кто живет с тираном под одною кровлею, присутствует при домашних его делах и видит, как он относится к каждому B. из близких к себе лиц, особенно когда является без всякой театральной парадности, или опять среди общественных бедствий; — если бы видящему всё это я велел объявить, каково счастье или несчастье тирана сравнительно с другими.... — Ты весьма справедливо вызвал бы и на это, сказал он. — Так хочешь ли, спросил я, мы прикинемся, будто можем судить, и уже столько встречались с такими людь-
————————————
- ↑ Великолепною обстановкою мужей тиранических, ὑπὸ τῆς τῶν τυραννικῶν προστάσεως. Πρόστασις, по словам Рункения (ad Tim. Gloss. p. 246), est regius apparatus, pompa, quam Polybius et alii προστάσίαν vocant. Сн. Lobeck. Append. ad Phrynich. p. 529.
