нона, которая тоже, за претерпѣнныя страданія, была враждебна человѣческому роду и измѣнила свою жизнь въ орлиную. Получившая же жребій въ срединѣ душа Аталанта[1] засмотрѣвшись C. на великія почести, воздаваемыя борцу, не могла обойтись, чтобъ не пожелать и самой быть борцомъ. Послѣ этого видѣлъ я, говоритъ, душу Эпіаса, сына Панопеева[2], шедшую въ природу женщины-художницы. Далеко между послѣдними видѣлъ я также душу шута Терсита, облекшуюся въ обезьяну. Но послѣ всѣхъ, получившихъ жребій, случай представился выбирать жизнь душѣ Одиссея. Помня прежнія безпокойства, она, безъ всякаго честолюбія, въ продолженіе немалаго времени искала себѣ жизни человѣка частнаго, беззаботнаго, D. и съ трудомъ нашла ее, лежавшую гдѣ-то тамъ и презираемую другими; увидѣвъ же ее, сказала, что она тоже бы сдѣлала, еслибы и первая вынула жребій, и охотно избрала ее. Такимъ же образомъ и изъ всѣхъ звѣрей души переселялись то въ людей, то однѣ въ другихъ, и притомъ несправедливыя измѣнялись въ дикихъ, а справедливыя въ кроткихъ, и смѣшивались всякимъ смѣшеніемъ. Наконецъ, избравъ себѣ жизни по жребію, всѣ души въ порядкѣ предстали предъ E. Лахесою. Она для каждой души, котораго какая избрала себѣ генія, того же самаго посылаетъ и стражемъ ея жизни и исполнителемъ ея намѣреній. Геній свою душу ведетъ сперва къ Клото, которая своею рукою и круговоротомъ вертящагося веретена утверждаетъ избранную по жребію судьбу. Прикоснувшись къ веретену, душа, подъ руководствомъ своего генія, идетъ къ прялкѣ Атропы, которая то, что порвалось, дѣлаетъ не возвратнымъ. Наконецъ отсюда уже, не оглядываясь назадъ, 621. отправляется она къ престолу Необходимости и переходитъ чрезъ него. Когда же перешли и другія, — всѣ онѣ предпринимаютъ путь въ долину Леты, палимыя жаромъ и
- ↑ Объ Аталантѣ чит. Ovid. Metam. X, v. 560 sqq.
- ↑ Эпіаса почитали строителемъ того деревяннаго коня, котораго Греки ввели въ Трою. Hom. Odyss. VIII, 493. XI, 522. Virgil. Aeneid. II, 264.
нона, которая тоже, за претерпенные страдания, была враждебна человеческому роду и изменила свою жизнь в орлиную. Получившая же жребий в средине душа Аталанта[1] засмотревшись C. на великие почести, воздаваемые борцу, не могла обойтись, чтоб не пожелать и самой быть борцом. После этого видел я, говорит, душу Эпиаса, сына Панопеева[2], шедшую в природу женщины-художницы. Далеко между последними видел я также душу шута Терсита, облекшуюся в обезьяну. Но после всех, получивших жребий, случай представился выбирать жизнь душе Одиссея. Помня прежние беспокойства, она, без всякого честолюбия, в продолжение немалого времени искала себе жизни человека частного, беззаботного, D. и с трудом нашла ее, лежавшую где-то там и презираемую другими; увидев же ее, сказала, что она тоже бы сделала, если бы и первая вынула жребий, и охотно избрала ее. Таким же образом и из всех зверей души переселялись то в людей, то одни в других, и притом несправедливые изменялись в диких, а справедливые в кротких, и смешивались всяким смешением. Наконец, избрав себе жизни по жребию, все души в порядке предстали пред E. Лахесою. Она для каждой души, которого какая избрала себе гения, того же самого посылает и стражем её жизни и исполнителем её намерений. Гений свою душу ведет сперва к Клото, которая своею рукою и круговоротом вертящегося веретена утверждает избранную по жребию судьбу. Прикоснувшись к веретену, душа, под руководством своего гения, идет к прялке Атропы, которая то, что порвалось, делает не возвратным. Наконец отсюда уже, не оглядываясь назад, 621. отправляется она к престолу Необходимости и переходит чрез него. Когда же перешли и другие, — все они предпринимают путь в долину Леты, палимые жаром и
————————————
