справедливыхъ и добрыхъ дѣлахъ, либо о такихъ, по природѣ и воспитанію, людяхъ; потому что въ судахъ никто и нисколько не заботится объ истинѣ въ этомъ отношеніи, но всѣ думаютъ о вѣроятномъ. А это значитъ, что намѣревающійся говорить сообразно съ искуствомъ долженъ обращать E. вниманіе на правдоподобіе. Иногда не надобно разсуждать и о томъ, что̀ уже сдѣлано, если это сдѣлано неправдоподобно: какъ въ обвиненіи, такъ и въ защищеніи разсуждай о правдоподобномъ. Ораторъ вообще обязанъ слѣдить за правдоподобіемъ, а съ истиною вовсе распрощаться. 273. Это-то свойство и составляетъ искуственность рѣчи, если имъ проникнута вся она.
Федръ. Ты, Сократъ, раскрылъ именно то, что говорятъ люди, выдающіе себя за мастеровъ рѣчей. Теперь я вспоминаю, что прежде мы слегка коснулись этой мысли; но она въ такомъ случаѣ кажется весьма важною.
Сокр. Впрочемъ, ты вѣдь до точности, конечно, изучилъ и самого Тизіаса: такъ пусть онъ скажетъ намъ и объ этомъ, — что̀ другое, по его мнѣнію, называется правдоподобнымъ, B. какъ не кажущееся народу.
Федръ. Чему быть другому?
Сокр. Тизіасъ, помнится, мудро выдумалъ и мастерски написалъ вотъ что: Если человѣкъ слабосильный, но мужественный напалъ на сильнаго, но трусливаго, съ намѣреніемъ снять съ него плащъ, или что другое, и за то приведенъ въ судъ; то оба они должны говорить неправду. Трусъ будетъ доказывать, что на него напалъ мужественный не одинъ; а мужественный будетъ спорить, что они были одни, и въ заключеніе скажетъ: какъ же было мнѣ, такому, поднять C. руки на такого? Между тѣмъ первый, конечно, не созна̀ется въ своей трусости, но рѣшится лгать какъ-нибудь иначе и скоро дастъ противнику случай обличить себя. Искуство Тизіаса и о другихъ предметахъ говоритъ нѣчто подобное. Не такъ ли, Федръ?
Федръ. Какже.
справедливых и добрых делах, либо о таких, по природе и воспитанию, людях; потому что в судах никто и нисколько не заботится об истине в этом отношении, но все думают о вероятном. А это значит, что намеревающийся говорить сообразно с искусством должен обращать E. внимание на правдоподобие. Иногда не надобно рассуждать и о том, что̀ уже сделано, если это сделано неправдоподобно: как в обвинении, так и в защищении рассуждай о правдоподобном. Оратор вообще обязан следить за правдоподобием, а с истиною вовсе распрощаться. 273. Это-то свойство и составляет искусственность речи, если им проникнута вся она.
Федр. Ты, Сократ, раскрыл именно то, что говорят люди, выдающие себя за мастеров речей. Теперь я вспоминаю, что прежде мы слегка коснулись этой мысли; но она в таком случае кажется весьма важною.
Сокр. Впрочем, ты ведь до точности, конечно, изучил и самого Тизиаса: так пусть он скажет нам и об этом, — что̀ другое, по его мнению, называется правдоподобным, B. как не кажущееся народу.
Федр. Чему быть другому?
Сокр. Тизиас, помнится, мудро выдумал и мастерски написал вот что: Если человек слабосильный, но мужественный напал на сильного, но трусливого, с намерением снять с него плащ, или что другое, и за то приведен в суд; то оба они должны говорить неправду. Трус будет доказывать, что на него напал мужественный не один; а мужественный будет спорить, что они были одни, и в заключение скажет: как же было мне, такому, поднять C. руки на такого? Между тем первый, конечно, не созна̀ется в своей трусости, но решится лгать как-нибудь иначе и скоро даст противнику случай обличить себя. Искусство Тизиаса и о других предметах говорит нечто подобное. Не так ли, Федр?
Федр. Какже.