настоящаго времени весьма близко къ этому. А близко къ этому пріобрѣтеніе любимца, сроднаго себѣ по уму, за что D. восхваляя бога, какъ виновника, мы, по справедливости, должны восхвалять Эроса, который и теперь приноситъ намъ большую пользу, ведя насъ къ сродному, а на послѣдующее время подаетъ величайшую надежду, если мы будемъ благочестивы предъ богами, возвращая насъ къ древней природѣ, чтобы, исцѣленные имъ, мы сдѣлались блаженными и счастливыми.
Вотъ моя рѣчь объ Эросѣ, Эриксимахъ, сказалъ Аристофанъ. Она не такова, какъ твоя; но не смѣйся надъ нею, E. какъ я просилъ тебя, чтобы намъ послушать и прочихъ, что скажетъ каждый, особенно же, что скажутъ остальные — Агатонъ и Сократъ. — Послушаюсь тебя, сказалъ, говоритъ, Эриксимахъ; потому что твоя рѣчь мнѣ понравилась. И еслибы я не зналъ, что Сократъ и Агатонъ въ дѣлѣ эротическомъ сильны, то очень боялся бы, не окажется ли недостатка въ матеріи для рѣчей послѣдующихъ, такъ какъ высказано уже многое 194. и разнообразное. Теперь же я увѣренъ. — А Сократъ на это сказалъ: ты прекрасно подвизался, Эриксимахъ, но еслибы находился на моемъ мѣстѣ въ настоящую минуту, а особенно на моемъ мѣстѣ, можетъ быть, тогда, когда скажетъ рѣчь Агатонъ[1], то, конечно, испугался бы еще болѣе и былъ бы точно въ такомъ состояніи, въ какомъ я сейчасъ. — Ты хочешь заворожить меня, Сократъ, сказалъ Агатонъ, чтобы я смѣшался отъ представленія великихъ ожиданій собранія, что моя рѣчь будетъ хороша. — Я былъ бы дѣйствительно забывчивъ, B. Агатонъ, отвѣчалъ Сократъ, еслибы, видѣвши твое мужество и присутствіе духа, когда, взошедши на подмостки вмѣстѣ съ актерами и смотря на огромную массу зрителей,
- ↑ Рѣчь Агатона отличается особенными, больше поэтическими чертами. По замѣчанію Принстерера (Prosopographia Platonis p. 167), Платонъ удивительно какъ въ этой рѣчи приспособился къ образу мыслей и выраженію Агатона. Она исполнена звучныхъ словъ, принаровленій, торжественности, что такъ живо изображаетъ въ немъ ученика Горгіасова.
настоящего времени весьма близко к этому. А близко к этому приобретение любимца, сродного себе по уму, за что D. восхваляя бога, как виновника, мы, по справедливости, должны восхвалять Эроса, который и теперь приносит нам большую пользу, ведя нас к сродному, а на последующее время подает величайшую надежду, если мы будем благочестивы пред богами, возвращая нас к древней природе, чтобы, исцеленные им, мы сделались блаженными и счастливыми.
Вот моя речь об Эросе, Эриксимах, сказал Аристофан. Она не такова, как твоя; но не смейся над нею, E. как я просил тебя, чтобы нам послушать и прочих, что скажет каждый, особенно же, что скажут остальные — Агатон и Сократ. — Послушаюсь тебя, сказал, говорит, Эриксимах; потому что твоя речь мне понравилась. И если бы я не знал, что Сократ и Агатон в деле эротическом сильны, то очень боялся бы, не окажется ли недостатка в материи для речей последующих, так как высказано уже многое 194. и разнообразное. Теперь же я уверен. — А Сократ на это сказал: ты прекрасно подвизался, Эриксимах, но если бы находился на моем месте в настоящую минуту, а особенно на моем месте, может быть, тогда, когда скажет речь Агатон[1], то, конечно, испугался бы еще более и был бы точно в таком состоянии, в каком я сейчас. — Ты хочешь заворожить меня, Сократ, сказал Агатон, чтобы я смешался от представления великих ожиданий собрания, что моя речь будет хороша. — Я был бы действительно забывчив, B. Агатон, отвечал Сократ, если бы, видевши твое мужество и присутствие духа, когда, взошедши на подмостки вместе с актерами и смотря на огромную массу зрителей,
————————————
- ↑ Речь Агатона отличается особенными, больше поэтическими чертами. По замечанию Принстерера (Prosopographia Platonis p. 167), Платон удивительно как в этой речи приспособился к образу мыслей и выражению Агатона. Она исполнена звучных слов, принаровлений, торжественности, что так живо изображает в нём ученика Горгиасова.
