неизвѣстно, ничего онъ не знаетъ: такова его маска, не силеновская ли она? — И очень: вѣдь эту-то одежду надѣваетъ онъ сверху, какъ изваянный силенъ; внутри же, когда раскроется, вамъ извѣстно, друзья-сочашники, сколько набито въ немъ разсудительности. Знайте, что если кто и прекрасенъ, — ему нѣтъ нужды; такого онъ презираетъ столько, что E. и не подумалъ бы, — будь онъ хоть богатъ, имѣй хоть иное какое достоинство, ублажаемое чернью. Всѣ эти пріобрѣтенія вмѣняетъ онъ ни во что, равно какъ и насъ, и цѣлую свою жизнь проводитъ, притворяясь и подшучивая надъ людьми. Не знаю, видѣлъ ли кто внутри его изображенія, такъ чтобы онъ серьёзничалъ и былъ открытъ: а я нѣкогда видѣлъ, и они казались мнѣ такими божественными, золотыми, прекраснѣйшими и чудными, что приказанія Сократа надлежало 217. исполнять скоро. Полагая, что онъ серьёзно расположенъ былъ къ моей красотѣ, я считалъ это[1] находкою и чрезвычайнымъ своимъ счастіемъ — въ той мысли, что, доставляя удовольствіе Сократу, услышу все, что онъ знаетъ, ибо удивительно какъ много расчитывалъ на свою красоту. Размышляя такимъ образомъ, я сперва, по привычкѣ имѣть при себѣ провожатаго, бывалъ съ нимъ не одинъ, а потомъ провожатаго сталъ отсылать и оставался наединѣ. Надобно вѣдь высказать вамъ B. всю правду. Обратите же вниманіе, — и если солгу, ты, Сократъ, обличи. Итакъ, друзья, былъ я съ нимъ глазъ-на-глазъ и, думая, что вотъ онъ заведетъ со мною рѣчь о томъ, о чемъ говорятъ наединѣ любители съ любимцами, радовался. Но ничего такого не бывало: побесѣдовавъ со мною, какъ обыкновенно и проведши день, онъ пошелъ домой. Послѣ того я пригласилъ его вмѣстѣ съ собою къ гимнастическимъ упражненіямъ и упражнялся, надѣясь, что тутъ сколько-нибудь C. успѣю. Раздѣлялъ мои занятія и онъ и часто боролся со мною, когда при этомъ никого не было.... Но къ чему говорить? ничто не помогало. Наконецъ, такъ какъ успѣха не оказа-
- ↑ Я считалъ это находкою — ἕρμαιον ἠγησάμην. См. Euthyd. p. 273 E.
неизвестно, ничего он не знает: такова его маска, не силеновская ли она? — И очень: ведь эту-то одежду надевает он сверху, как изваянный силен; внутри же, когда раскроется, вам известно, друзья-сочашники, сколько набито в нём рассудительности. Знайте, что если кто и прекрасен, — ему нет нужды; такого он презирает столько, что E. и не подумал бы, — будь он хоть богат, имей хоть иное какое достоинство, ублажаемое чернью. Все эти приобретения вменяет он ни во что, равно как и нас, и целую свою жизнь проводит, притворяясь и подшучивая над людьми. Не знаю, видел ли кто внутри его изображения, так чтобы он серьёзничал и был открыт: а я некогда видел, и они казались мне такими божественными, золотыми, прекраснейшими и чудными, что приказания Сократа надлежало 217. исполнять скоро. Полагая, что он серьёзно расположен был к моей красоте, я считал это[1] находкою и чрезвычайным своим счастьем — в той мысли, что, доставляя удовольствие Сократу, услышу всё, что он знает, ибо удивительно как много рассчитывал на свою красоту. Размышляя таким образом, я сперва, по привычке иметь при себе провожатого, бывал с ним не один, а потом провожатого стал отсылать и оставался наедине. Надобно ведь высказать вам B. всю правду. Обратите же внимание, — и если солгу, ты, Сократ, обличи. Итак, друзья, был я с ним глаз-на-глаз и, думая, что вот он заведет со мною речь о том, о чём говорят наедине любители с любимцами, радовался. Но ничего такого не бывало: побеседовав со мною, как обыкновенно и проведши день, он пошел домой. После того я пригласил его вместе с собою к гимнастическим упражнениям и упражнялся, надеясь, что тут сколько-нибудь C. успею. Разделял мои занятия и он и часто боролся со мною, когда при этом никого не было.... Но к чему говорить? ничто не помогало. Наконец, так как успеха не оказа-
————————————
- ↑ Я считал это находкою — ἕρμαιον ἠγησάμην. См. Euthyd. p. 273 E.
