это? спросилъ онъ. — Посмотримъ сюда, сказалъ я: другъ, кто бы онъ ни былъ, есть другъ кому-нибудь, или нѣтъ? — Необходимо, отвѣчалъ онъ. — Другъ не ради чего-нибудь и не почему-нибудь, или ради чего-нибудь и почему-нибудь? — Ради чего-нибудь и почему-нибудь. — Другъ есть ли другъ той вещи, ради которой онъ есть другъ другу, или въ отношеніи E. къ ней онъ — и не другъ и не врагъ? — Я не очень слѣдую за тобою, сказалъ онъ. — И естественно, примолвилъ я; но можетъ быть, будешь слѣдовать инымъ образомъ; да и я лучше уразумѣю, что̀ говорю. Больной, сказали мы теперь, есть другъ врача. Не такъ ли? — Да. — Не по болѣзни ли, ради здоровья, онъ — другъ врача? — Да. — Но болѣзнь-то — зло. — Какъ не зло? — А здоровье что? спросилъ я: добро, или зло, или ни 219. то ни другое? — Добро, отвѣчалъ онъ. — Такъ вотъ мы и говорили, какъ видно, что тѣло, не будучи ни-добромъ-ни-зломъ, есть другъ врачебнаго искуства, которое — добро, по причинѣ болѣзни, то-есть зла. Но врачебное искуство берется въ друзья ради здоровья; а здоровье — добро. Не такъ ли? — Да. — Такъ здоровье — другъ или не другъ? — Другъ. — А болѣзнь — врагъ? — Конечно. — Слѣдовательно, ни-добро-ни-зло, B. по причинѣ зла и врага, есть другъ добра ради добра и друга. — Явно. — Стало-быть, другъ есть другъ друга по причинѣ врага. — Выходитъ. — Пусть, сказалъ я; пришедши къ этому, дѣти, будемъ внимательны, чтобы не обмануться. Вѣдь что другъ былъ у насъ другомъ друга, и что подобное бываетъ другомъ подобнаго, — положеніе, признанное невозможнымъ, — съ этимъ я прощаюсь. Но разсмотримъ и то, не обманываетъ ли насъ также принимаемое нами теперь. Врачебное искуство, C. сказали мы, есть другъ ради здоровья. — Да. — Неужели и здоровье тоже другъ? — Конечно. — Стало-быть, другъ ради чего-нибудь. — Да. — То-есть ради чего-нибудь дружественнаго, если будемъ слѣдовать тому, что прежде допущено. — Конечно. — А то дружественное не будетъ ли опять ради дружественнаго? — Да. — Но идя такимъ образомъ, не необходимо ли утомиться намъ и придти къ нѣкоему началу, которое уже не будетъ въ
это? спросил он. — Посмотрим сюда, сказал я: друг, кто бы он ни был, есть друг кому-нибудь, или нет? — Необходимо, отвечал он. — Друг не ради чего-нибудь и не почему-нибудь, или ради чего-нибудь и почему-нибудь? — Ради чего-нибудь и почему-нибудь. — Друг есть ли друг той вещи, ради которой он есть друг другу, или в отношении E. к ней он — и не друг и не враг? — Я не очень следую за тобою, сказал он. — И естественно, примолвил я; но может быть, будешь следовать иным образом; да и я лучше уразумею, что̀ говорю. Больной, сказали мы теперь, есть друг врача. Не так ли? — Да. — Не по болезни ли, ради здоровья, он — друг врача? — Да. — Но болезнь-то — зло. — Как не зло? — А здоровье что? спросил я: добро, или зло, или ни 219. то ни другое? — Добро, отвечал он. — Так вот мы и говорили, как видно, что тело, не будучи ни-добром-ни-злом, есть друг врачебного искусства, которое — добро, по причине болезни, то есть зла. Но врачебное искусство берется в друзья ради здоровья; а здоровье — добро. Не так ли? — Да. — Так здоровье — друг или не друг? — Друг. — А болезнь — враг? — Конечно. — Следовательно, ни-добро-ни-зло, B. по причине зла и врага, есть друг добра ради добра и друга. — Явно. — Стало быть, друг есть друг друга по причине врага. — Выходит. — Пусть, сказал я; пришедши к этому, дети, будем внимательны, чтобы не обмануться. Ведь что друг был у нас другом друга, и что подобное бывает другом подобного, — положение, признанное невозможным, — с этим я прощаюсь. Но рассмотрим и то, не обманывает ли нас также принимаемое нами теперь. Врачебное искусство, C. сказали мы, есть друг ради здоровья. — Да. — Неужели и здоровье тоже друг? — Конечно. — Стало быть, друг ради чего-нибудь. — Да. — То есть ради чего-нибудь дружественного, если будем следовать тому, что прежде допущено. — Конечно. — А то дружественное не будет ли опять ради дружественного? — Да. — Но идя таким образом, не необходимо ли утомиться нам и прийти к некоему началу, которое уже не будет в
