отношеніи къ иному дружественному, но принадлежитъ тому, что есть первое дружественное и ради чего мы все прочее называемъ дружественнымъ? — Необходимо. — Такъ это-то я разумѣю, говоря, какъ бы не обманули насъ всѣ прочіе D. предметы, которые мы называемъ дружественными ради того (перваго), и которые суть какбы его образы, тогда какъ по-истинѣ дружественное есть то первое. Размыслимъ объ этомъ такъ: кто чему-нибудь приписываетъ высокую цѣну, какъ напримѣръ, отецъ иногда предпочитаетъ своего сына всему прочему; тотъ, ради того, что цѣнитъ сына больше всего, можетъ ли и чему другому приписывать высокую цѣну? Еслибы, напримѣръ, отецъ замѣтилъ, что сынъ его выпилъ ядъ, E. то подорожилъ ли бы виномъ, думая, что оно спасетъ его сына? — Какъ дорожить? сказалъ онъ. — Не то же ли и сосудомъ, въ которомъ находится вино? — Конечно. — Фарфоровая чаша была ли бы для него столь же цѣнна, какъ его сынъ, и три котила вина, какъ сынъ? Или будетъ такъ, что при этомъ вся заботливость обращается не на то, для чего что-нибудь приготовлено, а на то, для чего все подобное 220. приготовляется. Хотя мы часто говоримъ, что дорого цѣнимъ золото и серебро; однакожъ смотрите, чтобы это-то не оказалось несправедливымъ. Не такъ ли сказать, что изъ всего, что является существующимъ, мы выше всего ставимъ то, для чего приготовляется и золото, и все приготовляемое? — Конечно. — Но не то же ли слово и о дружбѣ? Вѣдь сколько ни говорили мы, что дружественное у насъ бываетъ ради чего-то дружественнаго, — все однако выражали, повидимому, одно B. и то же худымъ[1] словомъ. Существенно же дружественное должно быть то самое, чѣмъ заканчиваются всѣ эти такъ называемыя дружества. — Должно быть, сказалъ онъ. — Значитъ, существенно-то дружественное есть дружественное не
- ↑ Выражали одно и то же худымъ словомъ..... ἑτέρῳ ῥήματι. Не перевожу — другимъ словомъ, потому что это выраженіе у Платона въ подобныхъ случаяхъ означаетъ худое, или несоотвѣтствующее мысли слово. Такъ Phileb. p. 13 A: προςαγορεύεις αὐτά ἀνόμοια ὄντα ἑτέρῳ, φήσομεν, ὀνόματι.
отношении к иному дружественному, но принадлежит тому, что есть первое дружественное и ради чего мы всё прочее называем дружественным? — Необходимо. — Так это-то я разумею, говоря, как бы не обманули нас все прочие D. предметы, которые мы называем дружественными ради того (первого), и которые суть как бы его образы, тогда как поистине дружественное есть то первое. Размыслим об этом так: кто чему-нибудь приписывает высокую цену, как например, отец иногда предпочитает своего сына всему прочему; тот, ради того, что ценит сына больше всего, может ли и чему другому приписывать высокую цену? Если бы, например, отец заметил, что сын его выпил яд, E. то подорожил ли бы вином, думая, что оно спасет его сына? — Как дорожить? сказал он. — Не то же ли и сосудом, в котором находится вино? — Конечно. — Фарфоровая чаша была ли бы для него столь же ценна, как его сын, и три котила вина, как сын? Или будет так, что при этом вся заботливость обращается не на то, для чего что-нибудь приготовлено, а на то, для чего всё подобное 220. приготовляется. Хотя мы часто говорим, что дорого ценим золото и серебро; однакож смотрите, чтобы это-то не оказалось несправедливым. Не так ли сказать, что из всего, что является существующим, мы выше всего ставим то, для чего приготовляется и золото, и всё приготовляемое? — Конечно. — Но не то же ли слово и о дружбе? Ведь сколько ни говорили мы, что дружественное у нас бывает ради чего-то дружественного, — всё однако выражали, по-видимому, одно B. и то же худым[1] словом. Существенно же дружественное должно быть то самое, чем заканчиваются все эти так называемые дружества. — Должно быть, сказал он. — Значит, существенно-то дружественное есть дружественное не
————————————
- ↑ Выражали одно и то же худым словом..... ἑτέρῳ ῥήματι. Не перевожу — другим словом, потому что это выражение у Платона в подобных случаях означает худое, или несоответствующее мысли слово. Так Phileb. p. 13 A: προςαγορεύεις αὐτά ἀνόμοια ὄντα ἑτέρῳ, φήσομεν, ὀνόματι.
