что было бы недостойно имени великаго греческаго философа, и потому никакъ не можемъ согласиться съ мнѣніемъ Аста, будто бы это сочиненіе надобно почитать подложнымъ. Астъ говоритъ, что въ Менексенѣ нѣтъ того изящества и благородства рѣчи, какое замѣчается въ подлинныхъ сочиненіяхъ Платона. Но для опредѣленія подлинности его сочиненій недостаточно однихъ этихъ признаковъ. Нельзя не согласиться, что Платонову генію въ тогдашнія времена республики свойственно, даже почти необходимо было приходить въ столкновеніе съ софистами и риторами и смѣяться надъ ихъ хвастовствомъ, лживостью и тщеславіемъ; а въ такомъ случаѣ рѣчь его не могла не ниспускаться ниже обыкновеннаго своего полета и не запутываться въ мелочи, чтобы предохранить согражданъ отъ гибельнаго вліянія софистики. Притомъ отвергать подлинность Менексена значило бы почти сомнѣваться и въ подлинности Федра, съ которымъ это сочиненіе находится въ самой тѣсной связи. Но Федръ всегда и всѣми приписываемъ былъ Платону; слѣдовательно, ему же долженъ быть усвоенъ и Менексенъ. Надобно также уступить и авторитету древнихъ свидѣтелей, которыми это сочиненіе постоянно признаваемо было за Платоново. Такъ, напримѣръ, Аристотель, (Rhetor. 1, 9. III, 14) говоритъ: ὅ λέγει Σωκράτης ἐν τῳ ἐπιτάφιῳ. О Менексенѣ, какъ твореніи Платона, упоминаютъ, кромѣ того, Dionys. Hal. T. VI, p. 1627 sqq. De composit. verbor. p. 116. Athen. XI, p. 506. Plutarch. vit. Pericl. T. 1, p. 638, Reisk. Cicer. Tusc. v. 12, etc.
что было бы недостойно имени великого греческого философа, и потому никак не можем согласиться с мнением Аста, будто бы это сочинение надобно почитать подложным. Аст говорит, что в Менексене нет того изящества и благородства речи, какое замечается в подлинных сочинениях Платона. Но для определения подлинности его сочинений недостаточно одних этих признаков. Нельзя не согласиться, что Платонову гению в тогдашние времена республики свойственно, даже почти необходимо было приходить в столкновение с софистами и риторами и смеяться над их хвастовством, лживостью и тщеславием; а в таком случае речь его не могла не ниспускаться ниже обыкновенного своего полета и не запутываться в мелочи, чтобы предохранить сограждан от гибельного влияния софистики. Притом отвергать подлинность Менексена значило бы почти сомневаться и в подлинности Федра, с которым это сочинение находится в самой тесной связи. Но Федр всегда и всеми приписываем был Платону; следовательно, ему же должен быть усвоен и Менексен. Надобно также уступить и авторитету древних свидетелей, которыми это сочинение постоянно признаваемо было за Платоново. Так, например, Аристотель, (Rhetor. 1, 9. III, 14) говорит: ὅ λέγει Σωκράτης ἐν τῳ ἐπιτάφιῳ. О Менексене, как творении Платона, упоминают, кроме того, Dionys. Hal. T. VI, p. 1627 sqq. De composit. verbor. p. 116. Athen. XI, p. 506. Plutarch. vit. Pericl. T. 1, p. 638, Reisk. Cicer. Tusc. v. 12, etc.
