Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 4, 1863.pdf/381

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана
376
ІОНЪ.


Іонъ. Безъ сомнѣнія.

B.Сокр. Скажи же мнѣ, Іонъ, да отвѣчай откровенно на мой вопросъ. Когда ты хорошо говоришь эпосъ и сильно поражаешь зрителей, когда, напримѣръ, воспѣваешь Одиссея, бросающагося на порогъ[1], открывающагося женихамъ и разсыпающаго стрѣлы предъ ногами ихъ, или Ахиллеса, гонящагося за Гекторомъ[2], или, когда разсказываешь что-нибудь жалкое объ Андромахѣ, о Гекубѣ, о Пріамѣ[3], тогда въ умѣ ли бываешь ты, или внѣ себя, такъ что твоя душа будто бы находится C. близъ тѣхъ предметовъ, о которыхъ она въ своемъ восторгѣ воспѣваетъ, напримѣръ, въ Иттакѣ, въ Троѣ, вообще тамъ, куда ведетъ ее эпосъ?

Іонъ. Какой поразительно ясный признакъ высказалъ ты, Сократъ! Буду отвѣчать тебѣ откровенно. Если я говорю что-нибудь жалкое, то глаза мои наполняются слезами, а если грозное и ужасное, то отъ страха у меня волосы становятся дыбомъ и бьется сердце.

D.Сокр. Такъ что же скажемъ мы, Іонъ? въ умѣ ли бываетъ тотъ человѣкъ, который, нарядившись въ разноцвѣтное[4] платье и увѣнчавшись золотыми вѣнками, плачетъ въ дни жертвоприношеній и праздниковъ, — плачетъ, ничего не потерявши, или поражается страхомъ, стоя среди многихъ тысячь дружественнаго себѣ народа, — поражается страхомъ, когда никто не грабитъ и не обижаетъ его?

Іонъ. Неслишкомъ, Сократъ, клянусь Зевсомъ, если сказать правду.

  1. См. Homer. Iliad. XXII, 405 sqq. 437 sqq.
  2. См. Homer. Iliad. XXII. 311 sqq. (Въ текстѣ сноски №№ 2 и 4 перепутаны мѣстами. Ред. электроннаго изданія.)
  3. См. Homer. Odyss. XXII нач.
  4. Нарядившись въ разноцвѣтное платье. Объясняя это мѣсто, Миллеръ приводитъ слова Евстаѳія (Eustath. ad Iliad. α, p. 6), который говоритъ: Позднѣйшіе довольно драмматически декламировали творенія Омира. Для пѣнія Одиссеи они надѣвали пурпуровыя одежды, а когда намѣревались пѣть что-нибудь изъ Иліады, тогда являлись въ одеждахъ красныхъ. Первыя, по понятію древнихъ, приличны были мореплавателю-Одиссею (вѣроятно, при этомъ имѣлись въ виду пурпуроносныя раковины); а послѣднія напоминали объ убійствахъ и о пролитой крови подъ стѣнами Трои. (Въ текстѣ сноски №№ 2 и 4 перепутаны мѣстами. Ред. электроннаго изданія.)
Тот же текст в современной орфографии


Ион. Без сомнения.

B.Сокр. Скажи же мне, Ион, да отвечай откровенно на мой вопрос. Когда ты хорошо говоришь эпос и сильно поражаешь зрителей, когда, например, воспеваешь Одиссея, бросающегося на порог[1], открывающегося женихам и рассыпающего стрелы пред ногами их, или Ахиллеса, гонящегося за Гектором[2], или, когда рассказываешь что-нибудь жалкое об Андромахе, о Гекубе, о Приаме[3], тогда в уме ли бываешь ты, или вне себя, так что твоя душа будто бы находится C. близ тех предметов, о которых она в своем восторге воспевает, например, в Иттаке, в Трое, вообще там, куда ведет ее эпос?

Ион. Какой поразительно ясный признак высказал ты, Сократ! Буду отвечать тебе откровенно. Если я говорю что-нибудь жалкое, то глаза мои наполняются слезами, а если грозное и ужасное, то от страха у меня волосы становятся дыбом и бьется сердце.

D.Сокр. Так что же скажем мы, Ион? в уме ли бывает тот человек, который, нарядившись в разноцветное[4] платье и увенчавшись золотыми венками, плачет в дни жертвоприношений и праздников, — плачет, ничего не потерявши, или поражается страхом, стоя среди многих тысячь дружественного себе народа, — поражается страхом, когда никто не грабит и не обижает его?

Ион. Неслишком, Сократ, клянусь Зевсом, если сказать правду.

————————————

  1. См. Homer. Iliad. XXII, 405 sqq. 437 sqq.
  2. См. Homer. Iliad. XXII. 311 sqq. (В тексте сноски №№ 2 и 4 перепутаны местами. Ред. электронного издания.)
  3. См. Homer. Odyss. XXII нач.
  4. Нарядившись в разноцветное платье. Объясняя это место, Миллер приводит слова Евстафия (Eustath. ad Iliad. α, p. 6), который говорит: Позднейшие довольно драмматически декламировали творения Омира. Для пения Одиссеи они надевали пурпуровые одежды, а когда намеревались петь что-нибудь из Илиады, тогда являлись в одеждах красных. Первые, по понятию древних, приличны были мореплавателю Одиссею (вероятно, при этом имелись в виду пурпуроносные раковины); а последние напоминали об убийствах и о пролитой крови под стенами Трои. (В тексте сноски №№ 2 и 4 перепутаны местами. Ред. электронного издания.)