Тогда я — а мнѣ пришлось сидѣть подлѣ любителя одного изъ нихъ — толкнулъ его локтемъ и спросилъ: о чемъ эти мальчики такъ серьезно разсуждаютъ? Видно, великъ и прекрасенъ предметъ, прибавилъ я, о которомъ идетъ у нихъ такая серьезная бесѣда. — Какой тамъ великій и прекрасный! отвѣчалъ онъ; говорятъ о небесныхъ явленіяхъ и вдаются въ философское пустословіе. — Удивившись его отвѣту, я сказалъ: молодой человѣкъ! развѣ стыдно, кажется тебѣ, философствовать? C. Иначе зачѣмъ говоришь съ такою досадою? — А другой — соперникъ его въ любви, по случаю, сидѣвшій близко, выслушавъ мой вопросъ и его отвѣтъ, примолвилъ: ты не думаешь о своей пользѣ, Сократъ, когда обращаешься съ вопросами къ такому, человѣку, который философію почитаетъ дѣломъ постыднымъ. Неужели не знаешь, что всю свою жизнь провелъ онъ, сгибая шею[1], наполняя брюхо и предаваясь сну. Посему что иное, думаешь, будетъ онъ отвѣчать тебѣ, какъ не то, что D. философія есть дѣло постыдное? — Этотъ любитель наставленъ былъ въ музыкѣ, а другой, котораго онъ порицалъ, — въ гимнастикѣ[2]. И мнѣ показалось, что другаго, котораго я спра-
- ↑ Сгибая шею — τραχηλιζόμενος. Этотъ глаголъ, по всей вѣроятности, имѣлъ употребленіе провербіальное и, кажется, значилъ то же, что у насъ — гнуть шею, то-есть всѣмъ кланяться, у всѣхъ заискивать милости и покровительства. Что это именно значеніе надобно соединять здѣсь съ словомъ τραχηλιζόμενος, видно изъ того, что далѣе (p. 134 B) противуполагается ему ἀτριβῆ τὸν τράχηλον ἔχων, то-есть человѣкъ, у котораго не терта шея, или, какъ у насъ говорятъ, у кого палка въ спинѣ. Впрочемъ, употребленіе глагола τραχηλίζεσθαι объяснили Cuper. Obss. II, 12. Faber. Agonist. I, 11.
- ↑ Указаніе на воспитаніе соперниковъ сдѣлано здѣсь, конечно, не безъ цѣли. Извѣстно, что на музыку и гимнастику Платонъ смотрѣлъ, какъ на искуства противуположныя: музыка, по его мнѣнію, относилась къ образованію души, а гимнастика — къ развитію и укрѣпленію тѣла. De Rep. II, p. 246. Legg. X, p. 795. Prot. p. 326. Поэтому музыканты причислялись къ людямъ
ніямъ Анаксагора и Инопида. А что это были за наклоненія, видно изъ ученія, приписываемаго Діогеномъ Лаэрціемъ Анаксагору: «звѣзды сначала восходятъ куполообразно, такъ что на высотѣ земли всегда бываетъ видима полярная звѣзда. Потомъ онѣ принимаютъ движеніе наклонное.» Причину этого наклоненія Плутархъ (de plac. Philosoph. II, 8) объясняетъ такъ: «оно бываетъ или ἐκ τοῦ αυτομάτου, или, можетъ быть, ὑπὸ προνοίας, ῖνα ἃ μέν τινα ἀοίκητα γένηται, ἃ δὲ οἰκητὰ μέρη τοῦ κόσμου κατὰ ψύξιν καὶ ἐκπύρωσιν καὶ εὐκρασίαν.
Тогда я — а мне пришлось сидеть подле любителя одного из них — толкнул его локтем и спросил: о чём эти мальчики так серьезно рассуждают? Видно, велик и прекрасен предмет, прибавил я, о котором идет у них такая серьезная беседа. — Какой там великий и прекрасный! отвечал он; говорят о небесных явлениях и вдаются в философское пустословие. — Удивившись его ответу, я сказал: молодой человек! разве стыдно, кажется тебе, философствовать? C. Иначе зачем говоришь с такою досадою? — А другой — соперник его в любви, по случаю, сидевший близко, выслушав мой вопрос и его ответ, примолвил: ты не думаешь о своей пользе, Сократ, когда обращаешься с вопросами к такому, человеку, который философию почитает делом постыдным. Неужели не знаешь, что всю свою жизнь провел он, сгибая шею[1], наполняя брюхо и предаваясь сну. Посему что иное, думаешь, будет он отвечать тебе, как не то, что D. философия есть дело постыдное? — Этот любитель наставлен был в музыке, а другой, которого он порицал, — в гимнастике[2]. И мне показалось, что другого, которого я спра-
————————————
- ↑ Сгибая шею — τραχηλιζόμενος. Этот глагол, по всей вероятности, имел употребление провербиальное и, кажется, значил то же, что у нас — гнуть шею, то есть всем кланяться, у всех заискивать милости и покровительства. Что это именно значение надобно соединять здесь со словом τραχηλιζόμενος, видно из того, что далее (p. 134 B) противуполагается ему ἀτριβῆ τὸν τράχηλον ἔχων, то есть человек, у которого не терта шея, или, как у нас говорят, у кого палка в спине. Впрочем, употребление глагола τραχηλίζεσθαι объяснили Cuper. Obss. II, 12. Faber. Agonist. I, 11.
- ↑ Указание на воспитание соперников сделано здесь, конечно, не без цели. Известно, что на музыку и гимнастику Платон смотрел, как на искусства противоположные: музыка, по его мнению, относилась к образованию души, а гимнастика — к развитию и укреплению тела. De Rep. II, p. 246. Legg. X, p. 795. Prot. p. 326. Поэтому музыканты причислялись к людям
ниям Анаксагора и Инопида. А что это были за наклонения, видно из учения, приписываемого Диогеном Лаэрцием Анаксагору: «звезды сначала восходят куполообразно, так что на высоте земли всегда бывает видима полярная звезда. Потом они принимают движение наклонное.» Причину этого наклонения Плутарх (de plac. Philosoph. II, 8) объясняет так: «оно бывает или ἐκ τοῦ αυτομάτου, или, может быть, ὑπὸ προνοίας, ῖνα ἃ μέν τινα ἀοίκητα γένηται, ἃ δὲ οἰκητὰ μέρη τοῦ κόσμου κατὰ ψύξιν καὶ ἐκπύρωσιν καὶ εὐκρασίαν.
