саетъ въ потъ и разливаетъ въ немъ необыкновенную B. теплоту. Принимая чрезъ органъ зрѣнія истеченіе прекраснаго, которымъ увлажняется природа пера, онъ становится тепелъ; а посредствомъ теплоты размягчается все, что относится къ возрастанію, и что прежде, находясь въ состояніи затвердѣнія, препятствовало росту. Когда же притокъ пищи открылся, — стволъ пера, вздымаясь и поспѣшно выбѣгая изъ корня, разрастается во всѣхъ видахъ души; потому что нѣкогда она была вся перната. Въ это время душа цѣлымъ своимъ существомъ кипитъ и брызжетъ C. и, какое страданіе бываетъ отъ зубовъ, когда они только что начинаютъ ростъ, т.-е. — зудъ и несносное раздраженіе десенъ, то же самое терпитъ и душа человѣка, начинающаго выращать перья: выращая ихъ, она находится въ жару, раздражается и чувствуетъ щекотаніе. Взирая на красоту мальчика и принимая въ себя вытекающія изъ ней частицы (μέρη, — отсюда-то и происходитъ ἵμερος, вожделѣніе)[1], она увлекается и получаетъ теплоту, чувствуетъ облегченіе отъ скорби и радуется. Когда же остается D. одна, — отверстія, изъ которыхъ спѣшатъ выбиться перья, засыхаютъ, а засыхая, сжимаются и замыкаютъ въ себѣ ростки перьевъ. Эти ростки, вмѣстѣ съ вожделѣніемъ замкнутые внутри, бьются на подобіе пульса и толкаются во всякій прегражденный имъ выходъ; такъ что душа, изъязвленная со всѣхъ сторонъ, мучится и терзается, и только одно воспоминаніе о прекрасномъ радуетъ ее. Смѣшеніе этихъ противуположностей повергаетъ душу въ странное состояніе: находясь въ междучувствіи, она неистовствуетъ и, какъ бѣшеная, не можетъ ни спать ночью, ни E. оставаться на одномъ мѣстѣ днемъ, но бѣжитъ съ своею жаждою
- ↑ Μέρη — отсюда-то и происходитъ ἵμερος вожделѣніе. Слово ἵμερος филологи производятъ отъ ἴεναι, μέρη и ρεῖν. Matth. Gramm. gr. p. 408. Такое производство можетъ быть оправдываемо развѣ привычкою Платона въ шутку или не въ шутку прибѣгать иногда къ самымъ страннымъ этимологическимъ соображеніямъ. См. Cratyl. p. 102 C. passim.
сает в пот и разливает в нём необыкновенную B. теплоту. Принимая чрез орган зрения истечение прекрасного, которым увлажняется природа пера, он становится тепел; а посредством теплоты размягчается всё, что относится к возрастанию, и что прежде, находясь в состоянии затвердения, препятствовало росту. Когда же приток пищи открылся, — ствол пера, вздымаясь и поспешно выбегая из корня, разрастается во всех видах души; потому что некогда она была вся перната. В это время душа целым своим существом кипит и брызжет C. и, какое страдание бывает от зубов, когда они только что начинают рост, т. е. — зуд и несносное раздражение десен, то же самое терпит и душа человека, начинающего выращать перья: выращая их, она находится в жару, раздражается и чувствует щекотание. Взирая на красоту мальчика и принимая в себя вытекающие из ней частицы (μέρη, — отсюда-то и происходит ἵμερος, вожделение)[1], она увлекается и получает теплоту, чувствует облегчение от скорби и радуется. Когда же остается D. одна, — отверстия, из которых спешат выбиться перья, засыхают, а засыхая, сжимаются и замыкают в себе ростки перьев. Эти ростки, вместе с вожделением замкнутые внутри, бьются наподобие пульса и толкаются во всякий прегражденный им выход; так что душа, изъязвленная со всех сторон, мучится и терзается, и только одно воспоминание о прекрасном радует ее. Смешение этих противоположностей повергает душу в странное состояние: находясь в междучувствии, она неистовствует и, как бешеная, не может ни спать ночью, ни E. оставаться на одном месте днем, но бежит со своею жаждою
————————————
- ↑ Μέρη — отсюда-то и происходит ἵμερος вожделение. Слово ἵμερος филологи производят от ἴεναι, μέρη и ρεῖν. Matth. Gramm. gr. p. 408. Такое производство может быть оправдываемо разве привычкою Платона в шутку или не в шутку прибегать иногда к самым странным этимологическим соображениям. См. Cratyl. p. 102 C. passim.
