ими, отъ умственнаго бездѣйствія дремлемъ; то по всей справедливости будутъ смѣяться на нашъ счетъ и подумаютъ, что въ ихъ убѣжище пришли какіе-то рабы[1], чтобы, какъ овцы въ полдень, заснуть на берегу ручья. Если же, напротивъ, замѣтятъ, что мы разговариваемъ и проплыли мимо B. ихъ, будто мимо сиренъ[2], не поддавшись очарованію, то охотно заплатятъ намъ тѣмъ, чѣмъ далъ имъ Богъ честь платить человѣку.
Федръ. Какую же это честь? Кажется, я никогда не слыхивалъ.
Сокр. А вѣдь любителю музъ неприлично не знать этого. Говорятъ, что кузнечики[3] нѣкогда, еще до существованія музъ, были также люди. Когда же музы родились и начали пѣть, тогда нѣкоторые изъ современныхъ людей до такой степени были увлечены удовольствіемъ, что, принявшись сами за пѣніе, C. забыли о пищѣ и питьѣ и въ самозабвеніи умирали. Отъ этихъ-то людей впослѣдствіи и произошла порода кузнечиковъ. Принявъ отъ музъ такую честь, эта порода не имѣетъ нужды въ пищѣ[4] и поетъ до самой смерти, не чувствуя ни голода, ни жажды, а послѣ смерти доноситъ музамъ, кто между людьми которую изъ нихъ чтитъ здѣсь на землѣ. Терпсихорѣ кузнечики рекомендуютъ отличныхъ плясуновъ, Эратѣ — людей, D. дѣлающихъ ей честь эротическими занятіями, вообще
- ↑ Платонъ искусно указываетъ на мысль Федра о рабскихъ удовольствіяхъ. Сонъ, безъ сомнѣнія, относится къ удовольствіямъ этого рода.
- ↑ Миѳъ о сиренахъ, обитавшихъ на трехъ камняхъ Пестскаго залива, чит. Homer. Odyss. XII, 39 sqq. Virgil. Aen. V. 864 sq.
- ↑ Басня о кузнечикахъ выдумана, конечно, самимъ Платономъ съ тою цѣлію, чтобы миѳически объяснить происхожденіе и силу страсти къ наукамъ.
- ↑ Древніе вѣрили, что кузнечики ничѣмъ не питаются (Artemidor. III, 49). Аристотель (Histor. animal. IV, 7. 9. V, 30) даетъ имъ въ пищу только росу. То же говоритъ и Анакреонъ (43).
Μακαρίζομέν σε, τέττυξ
Ὅτι δενδρεων ἔπ ἄκρων
Ὀλίγην δρόσον πεπωκὼς
Βασιλεῦς ὅπως ἀείδεις.
ими, от умственного бездействия дремлем; то по всей справедливости будут смеяться на наш счет и подумают, что в их убежище пришли какие-то рабы[1], чтобы, как овцы в полдень, заснуть на берегу ручья. Если же, напротив, заметят, что мы разговариваем и проплыли мимо B. их, будто мимо сирен[2], не поддавшись очарованию, то охотно заплатят нам тем, чем дал им Бог честь платить человеку.
Федр. Какую же это честь? Кажется, я никогда не слыхивал.
Сокр. А ведь любителю муз неприлично не знать этого. Говорят, что кузнечики[3] некогда, еще до существования муз, были также люди. Когда же музы родились и начали петь, тогда некоторые из современных людей до такой степени были увлечены удовольствием, что, принявшись сами за пение, C. забыли о пище и питье и в самозабвении умирали. От этих-то людей впоследствии и произошла порода кузнечиков. Приняв от муз такую честь, эта порода не имеет нужды в пище[4] и поет до самой смерти, не чувствуя ни голода, ни жажды, а после смерти доносит музам, кто между людьми которую из них чтит здесь на земле. Терпсихоре кузнечики рекомендуют отличных плясунов, Эрате — людей, D. делающих ей честь эротическими занятиями, вообще
————————————
- ↑ Платон искусно указывает на мысль Федра о рабских удовольствиях. Сон, без сомнения, относится к удовольствиям этого рода.
- ↑ Миф о сиренах, обитавших на трех камнях Пестского залива, чит. Homer. Odyss. XII, 39 sqq. Virgil. Aen. V. 864 sq.
- ↑ Басня о кузнечиках выдумана, конечно, самим Платоном с тою целью, чтобы мифически объяснить происхождение и силу страсти к наукам.
- ↑ Древние верили, что кузнечики ничем не питаются (Artemidor. III, 49). Аристотель (Histor. animal. IV, 7. 9. V, 30) дает им в пищу только росу. То же говорит и Анакреон (43).
Μακαρίζομέν σε, τέττυξ
Ὅτι δενδρεων ἔπ ἄκρων
Ὀλίγην δρόσον πεπωκὼς
Βασιλεῦς ὅπως ἀείδεις.
