Прот. Даже весьма правильно.
Сокр. Посему, какъ я говорилъ въ началѣ этого разсужденія, объявившему касательно удовольствія, что оно есть бытное, а сущности не заключаетъ въ себѣ нисколько, надобно быть благодарнымъ: ибо явно, что онъ смѣется надъ тѣми, которые удовольствіе называютъ добромъ.
Прот. И очень.
Сокр. Да вѣдь тотъ же самый будетъ всякій разъ смѣяться E. и надъ тѣми, которые ограничиваются бытностями.
Прот. Какъ же и о комъ говоришь ты?
Сокр. О тѣхъ, которые, утоливъ или голодъ, или жажду, или что нибудь подобное этому, совершаемое въ бытномъ, рады бываютъ бытному, такъ какъ въ немъ заключается удовольствіе, и говорятъ, что не захотѣли бы и жить, если бы не алкали, не жаждали и не испытывали другихъ какихъ бы то ни было слѣдующихъ за этими ощущеній.
55.Прот. Да, они таковы.
Сокр. Но противнымъ тому-то, что̀ бываетъ, всѣ мы могли бы назвать разрушающееся.
Прот. Необходимо.
Сокр. Такъ принимающій это долженъ принять также разрушеніе и рожденіе, — но не ту третью жизнь, въ которой нѣтъ ни радости, ни скорби, а есть разумность, сколько возможно чистѣйшая.
Прот. Большой, какъ видно, Сократъ, пришлось бы проявиться нелѣпости въ мышленіи, если бы кто удовольствіе представлялъ намъ въ видѣ добра.
Сокр. Большой, особенно когда мы скажемъ еще, и почему.
Прот. А почему?
B.Сокр. Какъ не нелѣпо думать, будто нѣтъ ничего добраго и прекраснаго ни въ тѣлѣ, ни во многомъ другомъ, кромѣ какъ въ душѣ, и будто доброе и прекрасное здѣсь — только удовольствіе, а мужество, или разсудительность, или умъ, или что иное изъ благъ, доставшихся на долю души, отнюдь не таково? Да и сверхъ того, не радующій-
Прот. Даже весьма правильно.
Сокр. Посему, как я говорил в начале этого рассуждения, объявившему касательно удовольствия, что оно есть бытное, а сущности не заключает в себе нисколько, надобно быть благодарным: ибо явно, что он смеется над теми, которые удовольствие называют добром.
Прот. И очень.
Сокр. Да ведь тот же самый будет всякий раз смеяться E. и над теми, которые ограничиваются бытностями.
Прот. Как же и о ком говоришь ты?
Сокр. О тех, которые, утолив или голод, или жажду, или что-нибудь подобное этому, совершаемое в бытном, рады бывают бытному, так как в нём заключается удовольствие, и говорят, что не захотели бы и жить, если бы не алкали, не жаждали и не испытывали других каких бы то ни было следующих за этими ощущений.
55.Прот. Да, они таковы.
Сокр. Но противным тому-то, что̀ бывает, все мы могли бы назвать разрушающееся.
Прот. Необходимо.
Сокр. Так принимающий это должен принять также разрушение и рождение, — но не ту третью жизнь, в которой нет ни радости, ни скорби, а есть разумность, сколько возможно чистейшая.
Прот. Большой, как видно, Сократ, пришлось бы проявиться нелепости в мышлении, если бы кто удовольствие представлял нам в виде добра.
Сокр. Большой, особенно когда мы скажем еще, и почему.
Прот. А почему?
B.Сокр. Как не нелепо думать, будто нет ничего доброго и прекрасного ни в теле, ни во многом другом, кроме как в душе, и будто доброе и прекрасное здесь — только удовольствие, а мужество, или рассудительность, или ум, или что иное из благ, доставшихся на долю души, отнюдь не таково? Да и сверх того, не радующий-
