говоритъ, что человѣкъ есть какъ бы мѣра всѣхъ вещей, то-есть, для каждаго что либо таково, какимъ кажется ему самому; Теэтетъ признается, что онъ дѣйствительно гдѣ-то читалъ подобное мнѣніе, и почти согласенъ съ нимъ. Тогда Сократъ начинаетъ разсматривать его со всѣхъ сторонъ и объясняетъ такъ, какъ будто бы самъ покровительствуетъ ему (p. 151 D — 152 C). Разсужденіе его объ этомъ таково: нѣтъ ничего, что было бы нѣчто само по себѣ, или одно и то же; ибо все относится къ чему либо иному. А отсюда слѣдуетъ, что ничему самому по себѣ нельзя приписать какое либо качество: ибо что называемъ мы малымъ, то самое и велико, и наоборотъ; что кажется тяжелымъ, то самое и легко. И Протагоръ въ этомъ отношеніи согласенъ съ Эмпедокломъ, Гераклитомъ, Гомеромъ, Орфеемъ, Эпихармомъ и другими. Поэтому все надобно производить отъ движенія, измѣненія и взаимнаго отношенія вещей, и это все принято, безъ особенной точности, называть бытіемъ; ибо повсюду господствуетъ тотъ постоянный и неизмѣнный законъ, что въ движеніи все происходитъ, а въ покоѣ все исчезаетъ. Это объясняется между прочимъ природою и причинами цвѣта; ибо цвѣтъ самъ по себѣ существуетъ ни внѣ зрѣнія, ни въ зрѣніи, а во взаимной связи глазъ и предметовъ видимыхъ. Напримѣръ, бѣлизны нѣтъ ни въ самой вещи, называемой бѣлою, ни въ глазѣ; но какъ скоро къ глазу приражается какое либо внѣшнее впечатлѣніе и движеніе, — глазъ становится видящимъ — безъ видѣнія, а вещь — бѣлою — безъ бѣлизны; такъ что уничтожь глазъ и производящую движеніе вещь, — бѣлизны болѣе не будетъ. И нельзя думать, будто въ вещахъ самихъ по себѣ есть какое нибудь качество: самое даже легкое наблюденіе надъ вещами показываетъ, что одна и та же вещь, безъ всякой перемѣны въ своей природѣ и помимо собственной нашей силы, кажется намъ то тою, то другою. Сравнимъ, напримѣръ, шесть игральныхъ костей съ четырьмя другими: первыя цѣлымъ и половиною больше
говорит, что человек есть как бы мера всех вещей, то есть, для каждого что-либо таково, каким кажется ему самому; Теэтет признается, что он действительно где-то читал подобное мнение, и почти согласен с ним. Тогда Сократ начинает рассматривать его со всех сторон и объясняет так, как будто бы сам покровительствует ему (p. 151 D — 152 C). Рассуждение его об этом таково: нет ничего, что было бы нечто само по себе, или одно и то же; ибо всё относится к чему-либо иному. А отсюда следует, что ничему самому по себе нельзя приписать какое-либо качество: ибо что называем мы малым, то самое и велико, и наоборот; что кажется тяжелым, то самое и легко. И Протагор в этом отношении согласен с Эмпедоклом, Гераклитом, Гомером, Орфеем, Эпихармом и другими. Поэтому всё надобно производить от движения, изменения и взаимного отношения вещей, и это всё принято, без особенной точности, называть бытием; ибо повсюду господствует тот постоянный и неизменный закон, что в движении всё происходит, а в покое всё исчезает. Это объясняется между прочим природою и причинами цвета; ибо цвет сам по себе существует ни вне зрения, ни в зрении, а во взаимной связи глаз и предметов видимых. Например, белизны нет ни в самой вещи, называемой белою, ни в глазе; но как скоро к глазу приражается какое-либо внешнее впечатление и движение, — глаз становится видящим — без видения, а вещь — белою — без белизны; так что уничтожь глаз и производящую движение вещь, — белизны более не будет. И нельзя думать, будто в вещах самих по себе есть какое-нибудь качество: самое даже легкое наблюдение над вещами показывает, что одна и та же вещь, без всякой перемены в своей природе и помимо собственной нашей силы, кажется нам то тою, то другою. Сравним, например, шесть игральных костей с четырьмя другими: первые целым и половиною больше