лей. Извѣстно, что мнѣніе, δόξαν, Платонъ ставилъ въ зависимость отъ чувства: такъ что если вещи постигаются и обсуживаются правильно, то происходитъ мнѣніе правильное, а когда нѣтъ, — ложное (см. Tim. p. 37 B). Но были мыслители, смотрѣвшіе на впечатлѣнія чувствъ какъ на источникъ знанія, въ томъ предположеніи, что ими условливаются правильныя сужденія ума. Этихъ-то мыслителей имѣетъ здѣсь въ виду Сократъ, и вотъ что говоритъ о нихъ.
Онъ начинаетъ свое разсужденіе рѣшеніемъ вопроса, возможно ли какое нибудь ложное мнѣніе, — и софистически даетъ ему такое направленіе, что ложное мнѣніе, по значенію его доказательствъ, оказывается невозможнымъ; а отсюда потомъ заключаетъ, что въ правильномъ мнѣніи знаніе состоять не можетъ. О какихъ вещахъ мы мнимъ, говоритъ онъ, тѣ или знаемъ, или не знаемъ. Но ложное мнѣніе происходитъ или такъ, что чего кто не знаетъ, то принимаетъ за иное, чего тоже не знаетъ; или такъ, что что̀ кто знаетъ, то принимаетъ за иное, что тоже знаетъ; или, наконецъ, такъ, что чего кто не знаетъ, то принимаетъ за иное, что знаетъ. Но такъ какъ изъ всѣхъ этихъ положеній нельзя правильно допустить никотораго, то слѣдуетъ, что ложнаго мнѣнія найти невозможно (p. 187 B — 188 C). Къ тому же присоединяется другое доказательство, если только, при изслѣдованіи природы мнѣнія, можно брать въ счетъ не только знаніе, но и сущность. Положимъ, ложное мнѣніе есть то, по которому мы мнимъ нѣчто такое, чего нѣтъ. Но полагать это отнюдь нельзя: вѣдь какъ невозможно, чтобы кто видѣлъ и однакожъ ничего не видѣлъ, такъ равно необходимо, чтобы кто мнитъ, въ самомъ дѣлѣ что нибудь мнилъ; а кто ничего не мнитъ, тотъ и не имѣетъ никакого мнѣнія. Стало быть, о томъ, чего нѣтъ, не можетъ быть никакого мнѣнія. А отсюда слѣдуетъ, что ложное мнѣніе усматривается не въ томъ, что мнится то, чего нѣтъ (p. 188 D — 189 B). Далѣе поставляется на видъ третье основаніе для изслѣдованія лож-
лей. Известно, что мнение, δόξαν, Платон ставил в зависимость от чувства: так что если вещи постигаются и обсуживаются правильно, то происходит мнение правильное, а когда нет, — ложное (см. Tim. p. 37 B). Но были мыслители, смотревшие на впечатления чувств как на источник знания, в том предположении, что ими условливаются правильные суждения ума. Этих-то мыслителей имеет здесь в виду Сократ, и вот что говорит о них.
Он начинает свое рассуждение решением вопроса, возможно ли какое-нибудь ложное мнение, — и софистически дает ему такое направление, что ложное мнение, по значению его доказательств, оказывается невозможным; а отсюда потом заключает, что в правильном мнении знание состоять не может. О каких вещах мы мним, говорит он, те или знаем, или не знаем. Но ложное мнение происходит или так, что чего кто не знает, то принимает за иное, чего тоже не знает; или так, что что̀ кто знает, то принимает за иное, что тоже знает; или, наконец, так, что чего кто не знает, то принимает за иное, что знает. Но так как из всех этих положений нельзя правильно допустить никоторого, то следует, что ложного мнения найти невозможно (p. 187 B — 188 C). К тому же присоединяется другое доказательство, если только, при исследовании природы мнения, можно брать в счет не только знание, но и сущность. Положим, ложное мнение есть то, по которому мы мним нечто такое, чего нет. Но полагать это отнюдь нельзя: ведь как невозможно, чтобы кто видел и однакож ничего не видел, так равно необходимо, чтобы кто мнит, в самом деле что-нибудь мнил; а кто ничего не мнит, тот и не имеет никакого мнения. Стало быть, о том, чего нет, не может быть никакого мнения. А отсюда следует, что ложное мнение усматривается не в том, что мнится то, чего нет (p. 188 D — 189 B). Далее поставляется на вид третье основание для исследования лож-
