ежедневному опыту. Видно, съ правильнымъ мнѣніемъ должно быть уже соединено представленіе признаковъ, которыми вещь отличается. Притомъ странно утверждать, что знаніе есть правильное мнѣніе, соединенное съ умомъ (μετὰ λόγου); ибо умъ принадлежитъ тому, кто имѣетъ знаніе вещи. И такъ, кто сказалъ бы, что знаніе есть правильное мнѣніе, присоединенное къ уму, тотъ выразилъ бы не больше, какъ слѣдующее: знаніе есть правильное мнѣніе, соединенное съ знаніемъ; а этимъ ничто не объясняется, но опредѣляется то же чрезъ то же (p. 208 C — 210 B).
Опровергнувъ всѣ эти опредѣленія, Сократъ объявляетъ, что у него нѣтъ больше времени для дальнѣйшаго разсужденія: его требуютъ въ судъ, куда долженъ онъ явиться по случаю доноса, который сдѣлалъ на него Мелитъ. И такъ, прекративъ свою бесѣду, онъ проситъ друзей, для продолженія разговора, придти сюда же завтра (p. 210 C — D).
Вотъ краткое обозрѣніе содержанія въ Платоновомъ Теэтетѣ. Намъ кажется, что имъ ясно подтверждается то самое, что сказано было выше о цѣли этой книги. Теперь становится еще очевиднѣе, что Платонъ идетъ здѣсь къ раскрытію и утвержденію того положенія, что чувственное усмотрѣніе для пріобрѣтенія истиннаго знанія ничего не значитъ, что оно никакой не приноситъ пользы для этой цѣли даже и въ томъ случаѣ, когда соединяется съ правильнымъ мнѣніемъ и объясненіемъ опредѣленія. И такъ, Теэтетъ имѣетъ характеръ собственно полемическій: онъ весь состоитъ изъ опроверженій, послѣдовательно направляемыхъ противъ трехъ, показанныхъ выше опредѣленій знанія. Положительное мнѣніе Платона о знаніи въ Теэтетѣ прямо не высказывается и соблюдается до раскрытія его въ другой, особой книгѣ, — въ Парменидѣ, гдѣ представляются всѣ формы и условія знанія въ идеяхъ. Впрочемъ нельзя сказать, чтобы и здѣсь Платонъ не дѣлалъ намековъ на свою истину, не касался ея по крайней мѣрѣ косвенно. Опровергая ложныя мнѣнія современныхъ философовъ о знаніи, онъ этимъ
ежедневному опыту. Видно, с правильным мнением должно быть уже соединено представление признаков, которыми вещь отличается. Притом странно утверждать, что знание есть правильное мнение, соединенное с умом (μετὰ λόγου); ибо ум принадлежит тому, кто имеет знание вещи. Итак, кто сказал бы, что знание есть правильное мнение, присоединенное к уму, тот выразил бы не больше, как следующее: знание есть правильное мнение, соединенное со знанием; а этим ничто не объясняется, но определяется то же чрез то же (p. 208 C — 210 B).
Опровергнув все эти определения, Сократ объявляет, что у него нет больше времени для дальнейшего рассуждения: его требуют в суд, куда должен он явиться по случаю доноса, который сделал на него Мелит. И так, прекратив свою беседу, он просит друзей, для продолжения разговора, прийти сюда же завтра (p. 210 C — D).
Вот краткое обозрение содержания в Платоновом Теэтете. Нам кажется, что им ясно подтверждается то самое, что сказано было выше о цели этой книги. Теперь становится еще очевиднее, что Платон идет здесь к раскрытию и утверждению того положения, что чувственное усмотрение для приобретения истинного знания ничего не значит, что оно никакой не приносит пользы для этой цели даже и в том случае, когда соединяется с правильным мнением и объяснением определения. И так, Теэтет имеет характер собственно полемический: он весь состоит из опровержений, последовательно направляемых против трех, показанных выше определений знания. Положительное мнение Платона о знании в Теэтете прямо не высказывается и соблюдается до раскрытия его в другой, особой книге, — в Пармениде, где представляются все формы и условия знания в идеях. Впрочем нельзя сказать, чтобы и здесь Платон не делал намеков на свою истину, не касался её по крайней мере косвенно. Опровергая ложные мнения современных философов о знании, он этим
