того, что видитъ; ибо мы согласились, что зрѣніе, чувство и знаніе — одно и то же.
Теэт. Конечно.
Сокр. Но видящій-то и сдѣлавшійся знатокомъ того, что видѣлъ, если зажмурится, помнитъ это, конечно, однакожъ не видитъ. Не такъ ли?
Теэт. Да.
B.Сокр. А не видѣть-то значитъ не знать: если кто видитъ, тотъ и знаетъ.
Теэт. Правда.
Сокр. Слѣдовательно, выходитъ, что чего кто сдѣлался знатокомъ, того тотъ, если не видитъ, не знаетъ, и тогда, когда помнитъ. А это, скажемъ, было бы чудомъ, если бы случилось.
Теэт. Ты говоришь весьма справедливо.
Сокр. Такъ выходитъ, явно, что-то невозможное, если и знаніе и чувство ты назовешь однимъ и тѣмъ же.
Теэт. Вѣроятно.
Сокр. Стало быть, то и другое надобно назвать инымъ.
Теэт. Должно быть.
C.Сокр. Чѣмъ же бы еще могло быть знаніе? Надобно, какъ видно, говорить опять сначала. А между тѣмъ что̀ тутъ будемъ дѣлать[1], Теэтетъ?
Теэт. Относительно чего?
Сокр. Мы оказываемся похожими на трусливаго пѣтуха; отскочили и поемъ прежде побѣды.
Теэт. Какъ это?
- ↑ Когда, по видимому, было уже опровергнуто мнѣніе тѣхъ, которыми αἴσθησις и ἐπιστήμη принимаемы были за одно, — Сократъ вдругъ велитъ поостеречься, чтобы не позволить себѣ торжествовать прежде побѣды; вѣдь доказательства противъ этого ученія, можетъ быть, можно опровергнуть, или по крайней мѣрѣ ослабить. Въ самомъ дѣлѣ, переставъ опровергать Протагорово мнѣніе, Сократъ опять переходитъ на сторону своихъ противниковъ и показываетъ, какимъ образомъ дѣло ихъ можетъ быть поддержано. О обычаѣ грековъ, особенно же аѳинянъ, воспитывать пѣтуховъ и пускать ихъ въ бой извѣстно всякому (см. Plat. Hypp. Maj. p. 295 D; Lysid. p. 211 E; Legg. VII, p. 789 B; Aristорh. Acharn. у. 166. Avv. v. 70 etc.).
того, что видит; ибо мы согласились, что зрение, чувство и знание — одно и то же.
Теэт. Конечно.
Сокр. Но видящий-то и сделавшийся знатоком того, что видел, если зажмурится, помнит это, конечно, однакож не видит. Не так ли?
Теэт. Да.
B.Сокр. А не видеть-то значит не знать: если кто видит, тот и знает.
Теэт. Правда.
Сокр. Следовательно, выходит, что чего кто сделался знатоком, того тот, если не видит, не знает, и тогда, когда помнит. А это, скажем, было бы чудом, если бы случилось.
Теэт. Ты говоришь весьма справедливо.
Сокр. Так выходит, явно, что-то невозможное, если и знание и чувство ты назовешь одним и тем же.
Теэт. Вероятно.
Сокр. Стало быть, то и другое надобно назвать иным.
Теэт. Должно быть.
C.Сокр. Чем же бы еще могло быть знание? Надобно, как видно, говорить опять сначала. А между тем что̀ тут будем делать[1], Теэтет?
Теэт. Относительно чего?
Сокр. Мы оказываемся похожими на трусливого петуха; отскочили и поем прежде победы.
Теэт. Как это?
——————
- ↑ Когда, по-видимому, было уже опровергнуто мнение тех, которыми αἴσθησις и ἐπιστήμη принимаемы были за одно, — Сократ вдруг велит поостеречься, чтобы не позволить себе торжествовать прежде победы; ведь доказательства против этого учения, может быть, можно опровергнуть, или по крайней мере ослабить. В самом деле, перестав опровергать Протагорово мнение, Сократ опять переходит на сторону своих противников и показывает, каким образом дело их может быть поддержано. Об обычае греков, особенно же афинян, воспитывать петухов и пускать их в бой известно всякому (см. Plat. Hypp. Maj. p. 295 D; Lysid. p. 211 E; Legg. VII, p. 789 B; Aristорh. Acharn. у. 166. Avv. v. 70 etc.).
