и имѣетъ въ виду сверхчувственныя понятія величины, количества, чиселъ и формъ. Отсюда происходитъ и двоякое употребленіе математики: одно народное, другое философское. Но сколь ни точны, сколь ни близки къ истинѣ науки математическія, однакожъ онѣ не могутъ сравниться съ тою превосходнѣйшею наукою (діалектикою), которая направляется единственно къ созерцанію того, что̀ неизмѣнно, всегда постоянно и дѣйствительно существуетъ, и которая потому прочія искусства какъ бы заключаетъ въ своемъ объемѣ, поколику изслѣдываетъ причины и основанія всѣхъ вещей. И вотъ превосходства и важности такой-то науки многіе люди съ умомъ ограниченнымъ не ощущаютъ, но останавливаются на предметахъ чувствопостигаемыхъ, либо на однихъ мнѣніяхъ (p. 55 D — 59 D). Это говоритъ философъ о формахъ разумности, выражаемой науками и искусствами. Не трудно замѣтить, что перечисленныя науки и искусства располагаетъ онъ на пяти степеняхъ знанія: первое и высшее мѣсто даетъ діалектикѣ или философіи, которую превозноситъ также въ Государствѣ (VII, p. 531 D sqq.) и Теэтетѣ (p. 176 C); второе — наукамъ чистой математики; третье — наукамъ математики народной (причину этого см. De Rep. VII, p. 522 C sqq., 527 A. B); четвертое — искусствамъ работнымъ, получающимъ точность отъ наукъ математическихъ, а пятое — прочимъ изъ искусствъ работныхъ, математикою не пользующимся. Кому это распредѣленіе показалось бы несправедливымъ, тотъ можетъ сравнить Gorg. p. 451 C sqq., Phaedr. p. 248 E sqq., De Rep. VII, p.530 D sqq., — и увидитъ, что̀ такое философъ имѣлъ тутъ въ виду. Достоинство наукъ онъ опредѣлялъ здѣсь относительною близостію ихъ къ истинѣ; а относительная близость ихъ къ истинѣ должна была указать имъ то или другое мѣсто относительно къ высшему благу человѣка. Изслѣдованіе наукъ и искусствъ у Платона произведено въ совершенной параллели съ изслѣдованіемъ удовольствій. Содержась въ отдѣльныхъ родахъ высшихъ началъ, какъ удоволь-
и имеет в виду сверхчувственные понятия величины, количества, чисел и форм. Отсюда происходит и двоякое употребление математики: одно народное, другое философское. Но сколь ни точны, сколь ни близки к истине науки математические, однакож они не могут сравниться с тою превосходнейшею наукою (диалектикою), которая направляется единственно к созерцанию того, что̀ неизменно, всегда постоянно и действительно существует, и которая потому прочие искусства как бы заключает в своем объеме, поколику исследывает причины и основания всех вещей. И вот превосходства и важности такой-то науки многие люди с умом ограниченным не ощущают, но останавливаются на предметах чувствопостигаемых, либо на одних мнениях (p. 55 D — 59 D). Это говорит философ о формах разумности, выражаемой науками и искусствами. Не трудно заметить, что перечисленные науки и искусства располагает он на пяти степенях знания: первое и высшее место дает диалектике или философии, которую превозносит также в Государстве (VII, p. 531 D sqq.) и Теэтете (p. 176 C); второе — наукам чистой математики; третье — наукам математики народной (причину этого см. De Rep. VII, p. 522 C sqq., 527 A. B); четвертое — искусствам работным, получающим точность от наук математических, а пятое — прочим из искусств работных, математикою не пользующимся. Кому это распределение показалось бы несправедливым, тот может сравнить Gorg. p. 451 C sqq., Phaedr. p. 248 E sqq., De Rep. VII, p.530 D sqq., — и увидит, что̀ такое философ имел тут в виду. Достоинство наук он определял здесь относительною близостию их к истине; а относительная близость их к истине должна была указать им то или другое место относительно к высшему благу человека. Исследование наук и искусств у Платона произведено в совершенной параллели с исследованием удовольствий. Содержась в отдельных родах высших начал, как удоволь-
