Сокр. А цѣлое не то же ли будетъ, отъ чего ничто никакъ не отступаетъ? Когда же отъ чего что отступило, — не будетъ ни цѣлаго, ни всего, такъ какъ они — то же, и изъ того же вмѣстѣ происходятъ.
Теэт. Мнѣ кажется теперь, что все и цѣлое ничѣмъ не различаются,
Сокр. Развѣ не говорили мы, что въ чемъ есть части, въ томъ цѣлое и все будутъ всѣ части?
Теэт. Конечно.
Сокр. Такъ возвратимся къ тому, за что я сейчасъ взялся: если слогъ не есть стихіи, то не необходимо ли, чтобы B. онъ заключалъ въ себѣ стихіи не въ значеніи своихъ частей, — а иначе, будучи то же съ ними, онъ, подобно имъ, не будетъ познаваемъ?
Теэт. Такъ.
Сокр. Не для того ли, чтобы не было этого, и положили мы, что слогъ отличенъ отъ стихій?
Теэт. Да.
Сокр. Что же? если стихіи не суть части слога, то можешь ли указать на что иное, что̀ служитъ-таки частями слога, — и однакожъ это не стихіи его?
Теэт. Никакъ не могу. Вѣдь если бы, Сократъ, я допустилъ въ немъ частицы, то смѣшно было бы, оставивъ стихіи, обратиться къ инымъ стихіямъ.
C.Сокр. Въ самомъ дѣлѣ, Теэтетъ; по смыслу настоящаго разсужденія выходитъ, что слогъ есть одна какая-то идея, не имѣющая частей.
Теэт. Вѣроятно.
Сокр. Помнишь ли, другъ мой, немного прежде мы признали за хорошее слово и согласились, что первое, изъ чего слагается прочее, не имѣетъ стороны умственной, такъ какъ отдѣльное само по себѣ не сложно, и что правильно нельзя приписать ему ни бытія, ни качества, такъ какъ эти слова отличны отъ него и чужды ему, — и эта-то причина дѣлаетъ его неумственнымъ и не познаваемымъ?
Сокр. А целое не то же ли будет, от чего ничто никак не отступает? Когда же от чего что отступило, — не будет ни целого, ни всего, так как они — то же, и из того же вместе происходят.
Теэт. Мне кажется теперь, что всё и целое ничем не различаются,
Сокр. Разве не говорили мы, что в чём есть части, в том целое и всё будут все части?
Теэт. Конечно.
Сокр. Так возвратимся к тому, за что я сейчас взялся: если слог не есть стихии, то не необходимо ли, чтобы B. он заключал в себе стихии не в значении своих частей, — а иначе, будучи то же с ними, он, подобно им, не будет познаваем?
Теэт. Так.
Сокр. Не для того ли, чтобы не было этого, и положили мы, что слог отличен от стихий?
Теэт. Да.
Сокр. Что же? если стихии не суть части слога, то можешь ли указать на что иное, что̀ служит-таки частями слога, — и однакож это не стихии его?
Теэт. Никак не могу. Ведь если бы, Сократ, я допустил в нём частицы, то смешно было бы, оставив стихии, обратиться к иным стихиям.
C.Сокр. В самом деле, Теэтет; по смыслу настоящего рассуждения выходит, что слог есть одна какая-то идея, не имеющая частей.
Теэт. Вероятно.
Сокр. Помнишь ли, друг мой, немного прежде мы признали за хорошее слово и согласились, что первое, из чего слагается прочее, не имеет стороны умственной, так как отдельное само по себе не сложно, и что правильно нельзя приписать ему ни бытия, ни качества, так как эти слова отличны от него и чужды ему, — и эта-то причина делает его неумственным и не познаваемым?
