ваетъ Сократъ разсмотрѣніе способа, которымъ подвергнутыя анализу формы удовольствія и разумности должны быть подведены подъ высшую посылку силлогизма, чтобы потомъ каждая изъ нихъ, вошедши въ заключеніе, заняла приличное себѣ мѣсто въ ряду предполагаемыхъ благъ человѣческой жизни. Теперь предъ судомъ идеи высшаго блага, требующаго истины, соразмѣрности и красоты въ смѣшеніи благъ, стоятъ уже не просто роды удовольствія и разумности, но многоразличныя формы ихъ, заключающіяся въ тѣхъ родахъ, и ожидаютъ приговора объ относительномъ своемъ достоинствѣ и правѣ участвовать въ устроеніи счастія человѣка. — Что же такое объявляетъ имъ заключеніе?
Въ заключеніи силлогизма и вмѣстѣ діалога первое мѣсто указывается τῷ περὶ μέτρον καὶ τὸ μέτριον καὶ καίρον καὶ πάντα, ὁπόσα τοιαῦτα χρὴ νομίζειν τὴν ἀΐδιον ᾑρῆσθαι φύσιν, то есть, относящемуся къ мѣрѣ, мѣрности и благовременности, — всему, чему приписывается природа вѣчная; на второмъ мѣстѣ поставляется τὸ ξύμμετρον καὶ καλὸν καὶ τὸ τέλεον καὶ ἱκανὸν, καὶ ὁπόσα τῆς γενεᾶς αὖ ταύτης ἐστίν, то есть, соразмѣрное, прекрасное, совершенное, довлѣющее — и все, заключающееся въ этомъ родѣ вещей; третье мѣсто назначается τῷ νῷ καὶ φρονήσει, или уму и разумности; четвертое затѣмъ отводится наукамъ, искусствамъ и правильнымъ мнѣніямъ; на пятое же, наконецъ, отсылаются удовольствія, — и то чистыя, безъ скорби, а прочимъ въ ряду благъ не дается никакого мѣста. Объявивъ такой приговоръ, Сократъ прибавляетъ: «Послушаемъ же, что̀ изъ этого слѣдуетъ. Имѣя въ виду такое заключеніе, я досадовалъ не только на Филеба, но и на многихъ другихъ, почитавшихъ высшимъ благомъ удовольствіе, и думалъ, что умъ и разумность выше его. Потомъ мнѣ пришло на мысль, что есть и еще блага, и если одно изъ нихъ окажется превосходнѣе другаго, то, подвизаясь за умъ, я буду отстаивать въ его пользу противъ удовольствій и второе мѣсто. Затѣмъ открылось, что ни удовольствіе, ни разумность не могутъ удержать за собою имя
вает Сократ рассмотрение способа, которым подвергнутые анализу формы удовольствия и разумности должны быть подведены под высшую посылку силлогизма, чтобы потом каждая из них, вошедши в заключение, заняла приличное себе место в ряду предполагаемых благ человеческой жизни. Теперь пред судом идеи высшего блага, требующего истины, соразмерности и красоты в смешении благ, стоят уже не просто роды удовольствия и разумности, но многоразличные формы их, заключающиеся в тех родах, и ожидают приговора об относительном своем достоинстве и праве участвовать в устроении счастья человека. — Что же такое объявляет им заключение?
В заключении силлогизма и вместе диалога первое место указывается τῷ περὶ μέτρον καὶ τὸ μέτριον καὶ καίρον καὶ πάντα, ὁπόσα τοιαῦτα χρὴ νομίζειν τὴν ἀΐδιον ᾑρῆσθαι φύσιν, то есть, относящемуся к мере, мерности и благовременности, — всему, чему приписывается природа вечная; на втором месте поставляется τὸ ξύμμετρον καὶ καλὸν καὶ τὸ τέλεον καὶ ἱκανὸν, καὶ ὁπόσα τῆς γενεᾶς αὖ ταύτης ἐστίν, то есть, соразмерное, прекрасное, совершенное, довлеющее — и всё, заключающееся в этом роде вещей; третье место назначается τῷ νῷ καὶ φρονήσει, или уму и разумности; четвертое затем отводится наукам, искусствам и правильным мнениям; на пятое же, наконец, отсылаются удовольствия, — и то чистые, без скорби, а прочим в ряду благ не дается никакого места. Объявив такой приговор, Сократ прибавляет: «Послушаем же, что̀ из этого следует. Имея в виду такое заключение, я досадовал не только на Филеба, но и на многих других, почитавших высшим благом удовольствие, и думал, что ум и разумность выше его. Потом мне пришло на мысль, что есть и еще блага, и если одно из них окажется превосходнее другого, то, подвизаясь за ум, я буду отстаивать в его пользу против удовольствий и второе место. Затем открылось, что ни удовольствие, ни разумность не могут удержать за собою имя
