разъ, кажется, кто-то изъ боговъ привелъ мнѣ нѣчто на память.
Прот. Какъ и что?
Сокр. Давно уже, не знаю теперь, во снѣ или на яву, слышалъ я одно слово объ удовольствіи и разумности: что ни то, ни другое изъ нихъ не есть добро, но что добро есть иное — третіе, отличное отъ нихъ и лучшее, чѣмъ оба они. И вотъ, если это откроется намъ теперь ясно, то удовольствіе C. разстанется съ побѣдою; потому что добро тогда уже не будетъ тожественно ему. Или какъ?
Прот. Такъ.
Сокр. И тогда-то уже, по моему мнѣнію, не нужно будетъ намъ различать роды удовольствія. Впрочемъ, дальнѣйшее изслѣдованіе покажетъ это яснѣе.
Прот. Прекрасно говоришь; такъ и окончи.
Сокр. Но напередъ представляется нѣчто немногое, въ чемъ нужно еще условиться.
Прот. А что именно?
D.Сокр. Жребій добра[1] необходимо ли совершенъ, или не совершенъ?
Прот. Вѣроятно, всего совершеннѣе, Сократъ.
Сокр. Что жъ? Оно — добро довлѣющее?
Прот. Какъ же иначе! Въ этомъ отношеніи оно превосходнѣе всего сущаго.
Сокр. Такъ вотъ то-то, думаю, крайне необходимо гово-
- ↑ Сократъ отъ того, что̀ надобно почитать высочайшимъ благомъ, требуетъ трехъ условій: высочайшее благо должно быть τέλεον, ἱκανόν и αἰρετόν, то есть, оно должно завершать человѣческое счастіе и дѣлать совершенно блаженными тѣхъ, кому достается; оно должно быть вполнѣ удовлетворительно и не имѣть нужды въ пособіи со стороны какого нибудь другаго блага; оно должно быть предметомъ всеобщаго стремленія, предметомъ, достойнымъ любви каждаго.
отпускать его домой. Соображая это «если хочешь», онъ говоритъ: «стало быть мнѣ не должно ожидать ничего страшнаго», — а потому мѣстоименіе мнѣ поставляетъ съ членомъ — τὸν ἐμέ, указывая этимъ на себя тогдашняго, когда ему грозили. Объ употребленіи личныхъ мѣстоименій съ членомъ см. Dionys. Thrax, ap. Valckenar. ad Ammon. p. 201; Apollon. De pronom. p. 275; De syntax. 1, 28, p. 65 edit. Sylburg.
раз, кажется, кто-то из богов привел мне нечто на память.
Прот. Как и что?
Сокр. Давно уже, не знаю теперь, во сне или наяву, слышал я одно слово об удовольствии и разумности: что ни то, ни другое из них не есть добро, но что добро есть иное — третие, отличное от них и лучшее, чем оба они. И вот, если это откроется нам теперь ясно, то удовольствие C. расстанется с победою; потому что добро тогда уже не будет тожественно ему. Или как?
Прот. Так.
Сокр. И тогда-то уже, по моему мнению, не нужно будет нам различать роды удовольствия. Впрочем, дальнейшее исследование покажет это яснее.
Прот. Прекрасно говоришь; так и окончи.
Сокр. Но наперед представляется нечто немногое, в чём нужно еще условиться.
Прот. А что именно?
D.Сокр. Жребий добра[1] необходимо ли совершен, или не совершен?
Прот. Вероятно, всего совершеннее, Сократ.
Сокр. Что ж? Оно — добро довлеющее?
Прот. Как же иначе! В этом отношении оно превосходнее всего сущего.
Сокр. Так вот то-то, думаю, крайне необходимо гово-
——————
- ↑ Сократ от того, что̀ надобно почитать высочайшим благом, требует трех условий: высочайшее благо должно быть τέλεον, ἱκανόν и αἰρετόν, то есть, оно должно завершать человеческое счастье и делать совершенно блаженными тех, кому достается; оно должно быть вполне удовлетворительно и не иметь нужды в пособии со стороны какого-нибудь другого блага; оно должно быть предметом всеобщего стремления, предметом, достойным любви каждого.
отпускать его домой. Соображая это «если хочешь», он говорит: «стало быть мне не должно ожидать ничего страшного», — а потому местоимение мне поставляет с членом — τὸν ἐμέ, указывая этим на себя тогдашнего, когда ему грозили. Об употреблении личных местоимений с членом см. Dionys. Thrax, ap. Valckenar. ad Ammon. p. 201; Apollon. De pronom. p. 275; De syntax. 1, 28, p. 65 edit. Sylburg.
