Сокр. Мл. И очень.
Ин. Стало быть, подобно тому, какъ въ Софистѣ[1] нашли мы, что есть то, чего нѣтъ, поколику къ этому идти принудило насъ разсужденіе: не придется ли намъ и теперь, по неволѣ, вывести заключеніе, что большее и меньшее измѣримы — не только одно другимъ, но и самымъ явленіемъ мѣры? Потому что вѣдь невозможно же, чтобъ былъ кто C. безспорно политикомъ, или какимъ нибудь инымъ знатокомъ дѣлъ, пока въ этомъ не установится согласія.
Сокр. Мл. Посему и теперь особенно нужно сдѣлать это.
Ин. А это дѣло еще больше, Сократъ, чѣмъ то; хотя и то, мы помнимъ, какъ было длинно. Впрочемъ относительно ихъ весьма справедливо будетъ такое предположеніе.
Сокр. Мл. Какое?
Ин. То, что для точнаго представленія дѣла современемъ D. понадобится нынѣ сказанное. А что оно достаточно и хорошо для настоящей цѣли, это, кажется, прекрасно подтвердитъ намъ то положеніе, если примемъ равно, что всѣ искусства существуютъ, и что большее и меньшее измѣряются не только взаимно, но и явленіемъ мѣры: ибо если есть это, то есть и то̀, а когда есть то̀, есть и это, но не будь котораго либо изъ нихъ, — не будетъ ни того, ни другаго[2].
Сокр. Мл. Это, конечно, правильно; но что же потомъ?E.
Ин. Явно, что мы раздѣлимъ искусство измѣренія, согласно
- ↑ См. Sophist. p. 235 A sqq.
- ↑ Смыслъ этихъ словъ слѣдующій: Кромѣ того, для объясненія настоящаго предмета, весьма много способствуетъ убѣжденіе, что всѣ искусства, по своей природѣ, могутъ быть сравниваемы между собою какъ нѣчто, одно другаго большее, или одно другаго меньшее, а могутъ также поставляемы быть въ сравненіе и съ самой природой мѣры, или съ мѣрою абсолютною. Если же такъ, то уже легко судить, слишкомъ ли длинно было прежнее разсужденіе элейца. Вѣдь если оно развивалось съ намѣреніемъ достигнуть предположенной цѣли, то зачѣмъ предполагать въ немъ плодовитость излишнюю? И такъ, здѣсь, полагаетъ элеецъ, тѣснѣйшимъ образомъ соединяется то и другое: если есть искусства, то есть мѣсто и двоякому способу судить о великости и малости ихъ; и наоборотъ, если есть двоякій способъ судить о великости и малости искусствъ, то, конечно, существуютъ и искусства.
Сокр. Мл. И очень.
Ин. Стало быть, подобно тому, как в Софисте[1] нашли мы, что есть то, чего нет, поколику к этому идти принудило нас рассуждение: не придется ли нам и теперь, поневоле, вывести заключение, что большее и меньшее измеримы — не только одно другим, но и самым явлением меры? Потому что ведь невозможно же, чтоб был кто C. бесспорно политиком, или каким-нибудь иным знатоком дел, пока в этом не установится согласия.
Сокр. Мл. Посему и теперь особенно нужно сделать это.
Ин. А это дело еще больше, Сократ, чем то; хотя и то, мы помним, как было длинно. Впрочем, относительно их весьма справедливо будет такое предположение.
Сокр. Мл. Какое?
Ин. То, что для точного представления дела современем D. понадобится ныне сказанное. А что оно достаточно и хорошо для настоящей цели, это, кажется, прекрасно подтвердит нам то положение, если примем равно, что все искусства существуют, и что большее и меньшее измеряются не только взаимно, но и явлением меры: ибо если есть это, то есть и то̀, а когда есть то̀, есть и это, но не будь которого-либо из них, — не будет ни того, ни другого[2].
Сокр. Мл. Это, конечно, правильно; но что же потом?E.
Ин. Явно, что мы разделим искусство измерения, согласно
——————
- ↑ См. Sophist. p. 235 A sqq.
- ↑ Смысл этих слов следующий: Кроме того, для объяснения настоящего предмета, весьма много способствует убеждение, что все искусства, по своей природе, могут быть сравниваемы между собою как нечто, одно другого большее, или одно другого меньшее, а могут также поставляемы быть в сравнение и с самой природой меры, или с мерою абсолютною. Если же так, то уже легко судить, слишком ли длинно было прежнее рассуждение элейца. Ведь если оно развивалось с намерением достигнуть предположенной цели, то зачем предполагать в нём плодовитость излишнюю? Итак, здесь, полагает элеец, теснейшим образом соединяется то и другое: если есть искусства, то есть место и двоякому способу судить о великости и малости их; и наоборот, если есть двоякий способ судить о великости и малости искусств, то, конечно, существуют и искусства.
