тельствуютъ собственные его стихи: Ταὐτὸν δ᾽ ἐστὶ νοεῖν τε καὶ οὕνεκέν ἐστι νόημα. Οὐ γὰρ ἄνευ τοῦ ἔοντος, ἐν ᾦ πεφατισμένον ἐστὶν, Εὑρήσεις τὸ νοεῖν· οὐδὲν γὰρ ἔστιν ἢ ἔσται Ἄλλο πάρεξ τοῦ ἐόντος (мышленіе и то, о чемъ является мысль, — одно и то же; ибо безъ сущаго, въ которомъ выразилось мышленіе, ты не найдешь его; такъ какъ нѣтъ и не будетъ ничего, кромѣ сущаго). Изъ этого видно также, что мышленіе и бытіе у Парменида безразличны: χρὴ τὸ λέγειν τε νοεῖν τ᾽ ἐὸν ἔμμεναι, ἔστι γὰρ εἶναι (слово и мышленіе пребываютъ сущностію; ибо здѣсь бытіе). Онъ полагалъ, то есть, что его сущее простирается на все и такъ соединено со всякимъ мышленіемъ, что безъ сущаго нельзя ни сказать что нибудь, ни помыслить. Видя же, что понятіе о сущности можетъ быть получено только умомъ и никакъ не поддается чувствамъ, — познаніе того, что̀ дѣйствительно существуетъ, приписалъ онъ лишь уму, а чувствамъ отказалъ въ ощущеніи истины и на ихъ долю оставилъ просто видъ или тѣнь мнѣнія. Отсюда произошли у него два рода познанія: одинъ — относящійся исключительно къ существованію абсолютному, а другой — къ чувствопостигаемому и доставляющему мнѣніе. Отсюда также и стихотвореніе его Περὶ φύσεως, въ которомъ изложилъ онъ все свое ученіе, дѣлится на двѣ части: первая часть говоритъ о природѣ и познаніи того, что̀ по истинѣ существуетъ, а вторая разсуждаетъ о знаніи, проистекающемъ изъ мнѣнія, чрезъ чувства, путемъ правдоподобія[1].
Мы, для своей цѣли, сперва обратимъ вниманіе особенно на первую часть. Здѣсь Парменидъ учитъ, что то̀ дѣйствительно существуетъ, къ чему должно быть приложено слово есть, и что быть ничему никакъ невозможно, ибо чего не было бы, того нельзя было бы ни понять, ни помыслить; затѣмъ описываетъ силу и природу истинно сущаго: что оно не произошло и не исчезнетъ, не ограничивается никакимъ временемъ и не размежевывается никакимъ простран-
- ↑ См. Brandis, Commentatt. Eleatt. p. 103—113.
тельствуют собственные его стихи: Ταὐτὸν δ᾽ ἐστὶ νοεῖν τε καὶ οὕνεκέν ἐστι νόημα. Οὐ γὰρ ἄνευ τοῦ ἔοντος, ἐν ᾦ πεφατισμένον ἐστὶν, Εὑρήσεις τὸ νοεῖν· οὐδὲν γὰρ ἔστιν ἢ ἔσται Ἄλλο πάρεξ τοῦ ἐόντος (мышление и то, о чём является мысль, — одно и то же; ибо без сущего, в котором выразилось мышление, ты не найдешь его; так как нет и не будет ничего, кроме сущего). Из этого видно также, что мышление и бытие у Парменида безразличны: χρὴ τὸ λέγειν τε νοεῖν τ᾽ ἐὸν ἔμμεναι, ἔστι γὰρ εἶναι (слово и мышление пребывают сущностью; ибо здесь бытие). Он полагал, то есть, что его сущее простирается на всё и так соединено со всяким мышлением, что без сущего нельзя ни сказать что-нибудь, ни помыслить. Видя же, что понятие о сущности может быть получено только умом и никак не поддается чувствам, — познание того, что̀ действительно существует, приписал он лишь уму, а чувствам отказал в ощущении истины и на их долю оставил просто вид или тень мнения. Отсюда произошли у него два рода познания: один — относящийся исключительно к существованию абсолютному, а другой — к чувствопостигаемому и доставляющему мнение. Отсюда также и стихотворение его Περὶ φύσεως, в котором изложил он всё свое учение, делится на две части: первая часть говорит о природе и познании того, что̀ поистине существует, а вторая рассуждает о знании, проистекающем из мнения, чрез чувства, путем правдоподобия[1].
Мы, для своей цели, сперва обратим внимание особенно на первую часть. Здесь Парменид учит, что то̀ действительно существует, к чему должно быть приложено слово есть, и что быть ничему никак невозможно, ибо чего не было бы, того нельзя было бы ни понять, ни помыслить; затем описывает силу и природу истинно сущего: что оно не произошло и не исчезнет, не ограничивается никаким временем и не размежевывается никаким простран-
——————
- ↑ См. Brandis, Commentatt. Eleatt. p. 103—113.
