2. Если одно не есть, то оно есть ничто (p. 163 B — 164 B).
Во вторыхъ, касательно иного:
1. Если есть не одно, то иное есть все (p. 164 B — 165 E).
2. Если не одно есть, то иное есть ничто (p. 165 E sqq.).
Хотя планъ Парменидова разсужденія изъ этой таблицы усматривается ясно, но въ содержаніи его заключается много столь темнаго, что безъ значительныхъ объясненій Платоновъ Парменидъ вполнѣ понятъ быть не можетъ. Въ древности было до шести различныхъ мнѣній объ этомъ діалогѣ, а у новѣйшихъ филологовъ насчитаешь ихъ еще болѣе. Разсѣять такую темноту его можно не иначе, какъ подвергая критическому разбору каждый отдѣлъ заключающихся въ немъ изслѣдованій. Притомъ многія мѣста его таковы, что получаютъ нѣкоторый свѣтъ только изъ характера рѣчи; поэтому необходимо со всѣмъ вниманіемъ изслѣдовать и самую рѣчь Платона. Все это заставляетъ насъ прослѣдить Платонова Парменида шагъ за шагомъ.
И такъ, приступимъ къ изложенію перваго отдѣла первой его части. Здѣсь разсматривается, что̀ надобно разумѣть подъ единствомъ, самимъ по себѣ, если полагается одно. Если есть одно, говоритъ Парменидъ, разумѣя его внѣ всякихъ отношеній, къ себѣ ли то, или къ другимъ вещамъ, — то многаго нѣтъ. Поэтому въ одномъ нельзя ни различать частей, ни видѣть цѣлое, ни замѣчать начало, средину и конецъ. А если такъ, то нельзя мыслить въ немъ ни предѣловъ, ни формы или фигуры. Стало быть, оно нигдѣ не существуетъ, потому что не можетъ быть ни въ себѣ, ни въ иномъ чемъ либо. Если бы оно заключалось въ иномъ, то было бы имъ обнимаемо со всѣхъ сторонъ, слѣдовательно, имѣло бы много частей, что̀ невозможно. А когда бы содержалось въ самомъ себѣ, то, ни въ чемъ не отступая отъ своей природы, окружало бы однако себя, что̀ нелѣпо. Если же одно не есть нигдѣ, то оно не можетъ ни стоять, ни двигаться; потому что всякое движеніе есть или перемѣна, когда что либо измѣняетъ свою природу, или передвиженіе,
2. Если одно не есть, то оно есть ничто (p. 163 B — 164 B).
Во-вторых, касательно иного:
1. Если есть не одно, то иное есть всё (p. 164 B — 165 E).
2. Если не одно есть, то иное есть ничто (p. 165 E sqq.).
Хотя план Парменидова рассуждения из этой таблицы усматривается ясно, но в содержании его заключается много столь темного, что без значительных объяснений Платонов Парменид вполне понят быть не может. В древности было до шести различных мнений об этом диалоге, а у новейших филологов насчитаешь их еще более. Рассеять такую темноту его можно не иначе, как подвергая критическому разбору каждый отдел заключающихся в нём исследований. Притом многие места его таковы, что получают некоторый свет только из характера речи; поэтому необходимо со всем вниманием исследовать и самую речь Платона. Всё это заставляет нас проследить Платонова Парменида шаг за шагом.
Итак, приступим к изложению первого отдела первой его части. Здесь рассматривается, что̀ надобно разуметь под единством, самим по себе, если полагается одно. Если есть одно, говорит Парменид, разумея его вне всяких отношений, к себе ли то, или к другим вещам, — то многого нет. Поэтому в одном нельзя ни различать частей, ни видеть целое, ни замечать начало, средину и конец. А если так, то нельзя мыслить в нём ни пределов, ни формы или фигуры. Стало быть, оно нигде не существует, потому что не может быть ни в себе, ни в ином чём-либо. Если бы оно заключалось в ином, то было бы им обнимаемо со всех сторон, следовательно, имело бы много частей, что̀ невозможно. А когда бы содержалось в самом себе, то, ни в чём не отступая от своей природы, окружало бы однако себя, что̀ нелепо. Если же одно не есть нигде, то оно не может ни стоять, ни двигаться; потому что всякое движение есть или перемена, когда что-либо изменяет свою природу, или передвижение,
