на то прекрасныя доказательства: а этотъ утверждаетъ, что B. существующее не есть многое, и тоже представляетъ много весьма сильныхъ доказательствъ. И такъ, у одного изъ васъ полагается одно, у другаго — не многое, и оба вы выражаетесь такъ, что, говоря почти то же самое, по видимому, не высказываете ничего тожественнаго. Такой способъ выраженій, кажется, выше нашихъ понятій. — Да, Сократъ, сказалъ Зенонъ: — но истину сочиненія ты постигъ не вполнѣ, C. хотя, будто лакедемонскій щенокъ[1], хорошо преслѣдуешь и ловишь чутьемъ читаемое. Отъ тебя, во первыхъ, утаилось, что мое сочиненіе вовсе не такъ заносчиво, чтобы задаваться задними мыслями, о которыхъ ты говоришь, — какъ будто бы, то есть, я совершалъ что-то важное, скрывая это отъ людей. Затѣмъ, ты привелъ это какъ побочный выводъ, но это и есть настоящая цѣль моего сочиненія — оказать нѣкоторую поддержку положенію Парменида противъ тѣхъ, которые рѣшаются смѣяться надъ нимъ, говоря, что если D. есть одно, то положенію его приходится вынести много и смѣшнаго и противорѣчиваго. Такъ это сочиненіе даетъ отпоръ тѣмъ, которые допускаютъ многое, и воздаетъ имъ тѣмъ же и еще бо̀льшимъ, стараясь показать, что гораздо смѣшнѣе окажется собственное ихъ положеніе, будто есть многое, чѣмъ положеніе объ одномъ, если кто будетъ достаточно послѣдователенъ. Изъ такого рода задора, я писалъ еще въ молодости; но мое писанье кто-то похитилъ, такъ что не было мѣста и вопросу, выпускать ли эти E. книги въ свѣтъ, или нѣтъ. Такъ вотъ въ чемъ ошибся ты, Сократъ: что мое сочиненіе, ты думаешь, написано не изъ юношескаго задора, а изъ честолюбія болѣе зрѣлыхъ лѣтъ. Впрочемъ, что̀ я въ немъ говорилъ-то, ты схватилъ не худо. — Я принимаю это, примолвилъ Сократъ, и полагаю
- ↑ Лакедемонскія собаки, по чуткости и быстротѣ бѣга, считались въ Греціи лучшими. Подробнѣе объ этомъ см. Interpp. ad Sophocl. Aiac. v. 8. Virgil. Georg. III, v. 315. Petron. c. 40. Tertull. Apolog. p. 339, ed. Haverc. Plin. H. N. VI, 63.
на то прекрасные доказательства: а этот утверждает, что B. существующее не есть многое, и тоже представляет много весьма сильных доказательств. Итак, у одного из вас полагается одно, у другого — не многое, и оба вы выражаетесь так, что, говоря почти то же самое, по-видимому, не высказываете ничего тожественного. Такой способ выражений, кажется, выше наших понятий. — Да, Сократ, сказал Зенон: — но истину сочинения ты постиг не вполне, C. хотя, будто лакедемонский щенок[1], хорошо преследуешь и ловишь чутьем читаемое. От тебя, во-первых, утаилось, что мое сочинение вовсе не так заносчиво, чтобы задаваться задними мыслями, о которых ты говоришь, — как будто бы, то есть, я совершал что-то важное, скрывая это от людей. Затем, ты привел это как побочный вывод, но это и есть настоящая цель моего сочинения — оказать некоторую поддержку положению Парменида против тех, которые решаются смеяться над ним, говоря, что если D. есть одно, то положению его приходится вынести много и смешного и противоречивого. Так это сочинение дает отпор тем, которые допускают многое, и воздает им тем же и еще бо̀льшим, стараясь показать, что гораздо смешнее окажется собственное их положение, будто есть многое, чем положение об одном, если кто будет достаточно последователен. Из такого рода задора, я писал еще в молодости; но мое писанье кто-то похитил, так что не было места и вопросу, выпускать ли эти E. книги в свет, или нет. Так вот в чём ошибся ты, Сократ: что мое сочинение, ты думаешь, написано не из юношеского задора, а из честолюбия более зрелых лет. Впрочем, что̀ я в нём говорил-то, ты схватил не худо. — Я принимаю это, примолвил Сократ, и полагаю
——————
- ↑ Лакедемонские собаки, по чуткости и быстроте бега, считались в Греции лучшими. Подробнее об этом см. Interpp. ad Sophocl. Aiac. v. 8. Virgil. Georg. III, v. 315. Petron. c. 40. Tertull. Apolog. p. 339, ed. Haverc. Plin. H. N. VI, 63.
