рѣчь (также) объ иномъ, то не слѣдуетъ ничего и произносить. Напротивъ, когда предполагается не существующимъ то̀ одно, а не иное, — необходимо быть ему причастнымъ и того, и инаго многаго. — Конечно. — Принадлежитъ ему, стало быть, и неподобіе[1] въ отношеніи къ иному; потому что иное, какъ чуждое одному, будетъ отъ него отлично. — Да. — А отличное не инородно ли? — Ка̀къ не инородно! — Инородное же не не подобно ли? — Конечно, не подобно. — Но если B. оно не подобно одному, то явно, что не подобное-то будетъ не подобно не подобному. — Явно. — Значитъ, и въ одномъ будетъ неподобіе, въ силу котораго иное ему не подобно. — Походитъ. — А если есть въ немъ неподобіе въ отношеніи къ иному, то не необходимо ли быть въ немъ подобію по отношенію къ себѣ? — Какъ? — Если есть въ одномъ неподобіе одному, то не могло бы быть и рѣчи о такомъ предметѣ какъ объ одномъ[2], и предположеніе касалось бы не одного, а C.(чего либо) инаго вразсужденіи одного. — Конечно. — А вѣдь не должно̀ бы. — Конечно, нѣтъ. — Стало быть, одному надобно
- ↑ Въ томъ самомъ соединеніи опредѣленныхъ отрицаніями идей съ понятіями утвердительными, которое сейчасъ было указано, лежитъ уже причина, почему τῷ ἑνὶ μὴ ὄντι слѣдуетъ приписывать противное. Это ἓν можетъ уже теперь либо разсматриваться само по себѣ, либо сравниваться съ другимъ родомъ идей. А отсюда открывается возможность усвоять ему подобіе и неподобіе, равенство и неравенство, величину и малость, сущность и отсутствіе сущности, движеніе и стояніе, происхожденіе и исчезаніе.
- ↑ Потому что идея, ограниченная отрицательно, должна быть всегда себѣ вѣрна и сообразна.
женіи всѣхъ утвердительныхъ признаковъ, произойдетъ то, что нельзя будетъ вымолвить и слова; потому что тогда нельзя будетъ сказать ничего ни о чемъ, стало быть и то̀ одно не приметъ многоразличныхъ соединеній σὺν τοῖς ἄλλοις. И такъ, мы приходимъ къ той мысли, что надобно писать: εἰ μέντοι μὴ τὸ ἓν μόνον μὴ ἔσται, ἀλλὰ περὶ ἄλλου τοῦ ὁ λόγος κ. τ. λ., — если будетъ такое предположеніе, что не одному только припишемъ мы отрицательные предикаты, но будетъ рѣчь и объ иномъ чемъ либо, то не должно произносить о немъ ни слова; потому что нельзя сказать о немъ что нибудь. Это хорошо будетъ вязаться и съ слѣдующими далѣе словами: если же полагается, что отрицательными признаками опредѣляется одно, а не что нибудь иное, то ему необходимо быть причастнымъ и ἐκείνου и τινὸς и τούτου и прочихъ всѣхъ отношеній.
речь (также) об ином, то не следует ничего и произносить. Напротив, когда предполагается не существующим то̀ одно, а не иное, — необходимо быть ему причастным и того, и инаго многого. — Конечно. — Принадлежит ему, стало быть, и неподобие[1] в отношении к иному; потому что иное, как чуждое одному, будет от него отлично. — Да. — А отличное не инородно ли? — Ка̀к не инородно! — Инородное же не не подобно ли? — Конечно, не подобно. — Но если B. оно не подобно одному, то явно, что не подобное-то будет не подобно не подобному. — Явно. — Значит, и в одном будет неподобие, в силу которого иное ему не подобно. — Походит. — А если есть в нём неподобие в отношении к иному, то не необходимо ли быть в нём подобию по отношению к себе? — Как? — Если есть в одном неподобие одному, то не могло бы быть и речи о таком предмете как об одном[2], и предположение касалось бы не одного, а C.(чего-либо) инаго вразсуждении одного. — Конечно. — А ведь не должно̀ бы. — Конечно, нет. — Стало быть, одному надобно
——————
- ↑ В том самом соединении определенных отрицаниями идей с понятиями утвердительными, которое сейчас было указано, лежит уже причина, почему τῷ ἑνὶ μὴ ὄντι следует приписывать противное. Это ἓν может уже теперь либо рассматриваться само по себе, либо сравниваться с другим родом идей. А отсюда открывается возможность усвоять ему подобие и неподобие, равенство и неравенство, величину и малость, сущность и отсутствие сущности, движение и стояние, происхождение и исчезание.
- ↑ Потому что идея, ограниченная отрицательно, должна быть всегда себе верна и сообразна.
жении всех утвердительных признаков, произойдет то, что нельзя будет вымолвить и слова; потому что тогда нельзя будет сказать ничего ни о чём, стало быть и то̀ одно не примет многоразличных соединений σὺν τοῖς ἄλλοις. Итак, мы приходим к той мысли, что надобно писать: εἰ μέντοι μὴ τὸ ἓν μόνον μὴ ἔσται, ἀλλὰ περὶ ἄλλου τοῦ ὁ λόγος κ. τ. λ., — если будет такое предположение, что не одному только припишем мы отрицательные предикаты, но будет речь и об ином чём-либо, то не должно произносить о нём ни слова; потому что нельзя сказать о нём что-нибудь. Это хорошо будет вязаться и со следующими далее словами: если же полагается, что отрицательными признаками определяется одно, а не что-нибудь иное, то ему необходимо быть причастным и ἐκείνου и τινὸς и τούτου и прочих всех отношений.
