и на «Тимея» его въ этомъ отношеніи надобно смотрѣть, какъ на великолѣпный памятникъ древней греческой философіи.
Извѣстному мнѣнію, будто основанія «Тимею» положены въ небольшомъ сочиненіи, носящемъ имя Тимея локрскаго, уже нельзя придавать никакого вѣса. Теперь слѣдуетъ считать доказаннымъ (см. Christoph. Meiners, Philolog. Biblioth. v. I, t. 5, p. 204 sqq.; Histor. art. et doctrin. Graecor, t. I, p. 587 sqq.; Tiedemann, Argument. dialogorum Platon. p. 302; Tennemann, Syst. philosoph. Plat. t. I, p. 93 sq.), что не Платонъ пользовался этимъ сочиненіемъ, а оно, напротивъ, составлено по Платонову «Тимею», въ ту, вѣроятно, эпоху, совпадающую со вторымъ и третьимъ христіанскими вѣками, когда стали появляться попытки возстановить древнюю пиѳагорейскую философію и издаваемыя въ этой мысли сочиненія украшались подложно именами наиболѣе знаменитыхъ ея представителей.
Въ основаніе всѣхъ вещей рожденныхъ полагаются у Платона три начала: Богъ, идеи и матерія, и матерія именно безконечная. Въ самомъ началѣ рѣчи, когда полагалось различіе между вещами разумѣваемыми и чувствопостигаемыми, матеріальное начало названо было конечнымъ; но тамъ это оправдывалось самою постановкою вопроса и допущено было, по словамъ философа, только для ясности. Далѣе же, гдѣ дѣло доходитъ до болѣе тонкаго разграниченія стихій міровой природы, безконечная матерія вездѣ очень рѣзко отличена отъ вещей рожденныхъ (p. 48 A sqq).
Бога Платонъ разумѣлъ, какъ высочайшій и абсолютный умъ, самъ въ себѣ свободный и не зависящій ни отъ чего извнѣ, — изъ котораго все, что ни существуетъ, получило свое начало. Отсюда въ «Филебѣ» (p. 28 D) Богъ называется νοῦς βασιλεὺς οὐρανοῦ τε καὶ γῆς, ὅς πάντα διακοσμεῖ. Это положеніе философъ взялъ, безъ сомнѣнія, у Анаксагора,
и на «Тимея» его в этом отношении надобно смотреть, как на великолепный памятник древней греческой философии.
Известному мнению, будто основания «Тимею» положены в небольшом сочинении, носящем имя Тимея локрского, уже нельзя придавать никакого веса. Теперь следует считать доказанным (см. Christoph. Meiners, Philolog. Biblioth. v. I, t. 5, p. 204 sqq.; Histor. art. et doctrin. Graecor, t. I, p. 587 sqq.; Tiedemann, Argument. dialogorum Platon. p. 302; Tennemann, Syst. philosoph. Plat. t. I, p. 93 sq.), что не Платон пользовался этим сочинением, а оно, напротив, составлено по Платонову «Тимею», в ту, вероятно, эпоху, совпадающую со вторым и третьим христианскими веками, когда стали появляться попытки восстановить древнюю пифагорейскую философию и издаваемые в этой мысли сочинения украшались подложно именами наиболее знаменитых её представителей.
В основание всех вещей рожденных полагаются у Платона три начала: Бог, идеи и материя, и материя именно бесконечная. В самом начале речи, когда полагалось различие между вещами разумеваемыми и чувствопостигаемыми, материальное начало названо было конечным; но там это оправдывалось самою постановкою вопроса и допущено было, по словам философа, только для ясности. Далее же, где дело доходит до более тонкого разграничения стихий мировой природы, бесконечная материя везде очень резко отличена от вещей рожденных (p. 48 A sqq).
Бога Платон разумел, как высочайший и абсолютный ум, сам в себе свободный и не зависящий ни от чего извне, — из которого всё, что ни существует, получило свое начало. Отсюда в «Филебе» (p. 28 D) Бог называется νοῦς βασιλεὺς οὐρανοῦ τε καὶ γῆς, ὅς πάντα διακοσμεῖ. Это положение философ взял, без сомнения, у Анаксагора,
