а къ числу первыхъ тварей относятся именно души, ко вторымъ же принадлежатъ тѣла, соединенныя съ тѣми душами, и разныя другія, встрѣчающіяся на землѣ (p. 41 A sqq). Далѣе, души, какъ надо думать, образованы были Богомъ изъ наиболѣе чистыхъ и цѣльныхъ частей первобытной матеріи; тѣла же сдѣланы и слѣплены изъ міровыхъ стихій, то есть, изъ этой земной матеріи, которая значительно разнилась отъ первобытной, принявъ уже видъ вещества смѣшаннаго, густаго, и грубаго (тамъ же). Затѣмъ, души человѣческія, какъ и міровую душу, устроенную по математическимъ пропорціямъ, высочайшій Богъ самъ связалъ самыми крѣпкими узами; тѣла же, произведенныя нисшими богами, скрѣплены и держатся лишь тѣмъ, что̀ называетъ Платонъ πυκνοὶ γόμφοι (p. 43), и по прочности далеко уступаютъ природѣ душъ (p. 37 sqq.; 81 sqq.). Наконецъ, души, по волѣ высочайшаго Бога, не погибаютъ, въ силу того, что онъ самъ творецъ ихъ; ибо хотя все, что связано, можетъ быть и разрѣшено (πᾶν τὸ δεθὲν λυτόν), но что создано имъ самимъ, то, по его произволенію, остается неразрѣшимымъ (p. 41 B). Этими основаніями достаточно оправдывается помянутое положеніе о безсмертіи человѣческихъ душъ.
Остается сказать нѣсколько словъ по поводу теоріи, полагавшей въ основаніе міроваго порядка извѣстныя математическія отношенія, — теоріи, которую, какъ мы видимъ, примѣняетъ и Платонъ къ своей міровой душѣ (p. 35 B sq.). Многіе изъ почитателей нашего философа не могли ему простить этой уступки пиѳагорейской школѣ, находя мысль пиѳагорейцевъ слишкомъ узкой и противной широкому идеализму Платона.
Вспомнимъ однакожъ, что Платонъ предлагаетъ устами Тимея ученіе, — какъ и оговариваетъ это не разъ, — не столько истинное, сколько правдоподобное. Очень понятно, что въ наиболѣе трудной его части, представляющей жизнь и дѣятельность міра, онъ могъ обратиться къ готовымъ об-
а к числу первых тварей относятся именно души, ко вторым же принадлежат тела, соединенные с теми душами, и разные другие, встречающиеся на земле (p. 41 A sqq). Далее, души, как надо думать, образованы были Богом из наиболее чистых и цельных частей первобытной материи; тела же сделаны и слеплены из мировых стихий, то есть, из этой земной материи, которая значительно разнилась от первобытной, приняв уже вид вещества смешанного, густого, и грубого (там же). Затем, души человеческие, как и мировую душу, устроенную по математическим пропорциям, высочайший Бог сам связал самыми крепкими узами; тела же, произведенные нисшими богами, скреплены и держатся лишь тем, что̀ называет Платон πυκνοὶ γόμφοι (p. 43), и по прочности далеко уступают природе душ (p. 37 sqq.; 81 sqq.). Наконец, души, по воле высочайшего Бога, не погибают, в силу того, что он сам творец их; ибо хотя всё, что связано, может быть и разрешено (πᾶν τὸ δεθὲν λυτόν), но что создано им самим, то, по его произволению, остается неразрешимым (p. 41 B). Этими основаниями достаточно оправдывается помянутое положение о бессмертии человеческих душ.
Остается сказать несколько слов по поводу теории, полагавшей в основание мирового порядка известные математические отношения, — теории, которую, как мы видим, применяет и Платон к своей мировой душе (p. 35 B sq.). Многие из почитателей нашего философа не могли ему простить этой уступки пифагорейской школе, находя мысль пифагорейцев слишком узкой и противной широкому идеализму Платона.
Вспомним однакож, что Платон предлагает устами Тимея учение, — как и оговаривает это не раз, — не столько истинное, сколько правдоподобное. Очень понятно, что в наиболее трудной его части, представляющей жизнь и деятельность мира, он мог обратиться к готовым об-
