шимъ 22. почетомъ, а распрашивая о древностяхъ наиболѣе свѣдущихъ въ этомъ отношеніи жрецовъ, нашелъ, что о такихъ вещахъ ни самъ онъ, ни кто другой изъ эллиновъ, просто сказать, ничего не знаютъ. Однажды, желая вызвать ихъ на бесѣду о древнихъ событіяхъ, Солонъ принялся разсказывать про греческую старину: говорилъ о Форонеѣ[1], такъ называемомъ первомъ, и о Ніобѣ, затѣмъ, B. послѣ потопа, о Девкаліонѣ и Пиррѣ, какъ они спаслись; потомъ прослѣдилъ ихъ потомство и, соображая время, старался опредѣлить, сколько минуло лѣтъ тому, о чемъ говорилось. Но на это одинъ очень старый жрецъ сказалъ: О Солонъ, Солонъ! вы, эллины, всегда дѣти, и старца эллина нѣтъ. Услышавъ это, Солонъ спросилъ: какъ это? что ты хочешь сказать? — Всѣ вы юны душою, примолвилъ онъ; потому что не имѣете вы въ душѣ ни одного стараго мнѣнія, которое опиралось бы на древнемъ преданіи, и ни C. одного знанія, посѣдѣвшаго отъ времени. А причиною этому вотъ что. Многимъ и различнымъ катастрофамъ подвергались и будутъ подвергаться люди; величайшія изъ нихъ случаются отъ огня и воды, а другія, болѣе скоротечныя, — отъ множества иныхъ причинъ. Вѣдь и у васъ передается сказаніе, будто нѣкогда Фаэтонъ, сынъ Солнца, пустивъ колесницу своего отца, но не имѣя силы направить ее по пути, котораго держался отецъ, пожегъ все на землѣ, да погибъ и самъ, пораженный молніями. Это разсказывается, конечно, въ видѣ миѳа; но подъ нимъ скрывается та
- ↑ Схол.: «Фороней — сынъ Инаха и Меліи, царь аргивянъ. Ніоба — дочь Форонея и Тилодики, дочери Ксута». Схоліастъ впрочемъ ошибается, считая жену Форонея дочерью Ксута, потому что Ксутъ приходился внукомъ Форонею, жившему до Девкаліонова потопа. По Аполлодору (II, 1), Фороней родилъ Апію и Ніобу отъ нимфы Лаодики; Павзаній же женою его называетъ Церду (II, 21). Фороней славился у грековъ какъ основатель города Аргоса и какъ царь, издавшій первые законы и установившій жертвоприношенія богамъ. Вообще, заслуги Форонея по отношенію къ образованію и устройству гражданъ цѣнились очень высоко, такъ что дѣла его воспѣвались и передавались потомству въ стихахъ (см. Pausan. II, 15. Hygin. Fab. 143. Tertullian. Adv. gentes, 60. Euseb. Praep. evang. X, 10).
шим 22. почетом, а распрашивая о древностях наиболее сведущих в этом отношении жрецов, нашел, что о таких вещах ни сам он, ни кто другой из эллинов, просто сказать, ничего не знают. Однажды, желая вызвать их на беседу о древних событиях, Солон принялся рассказывать про греческую старину: говорил о Форонее[1], так называемом первом, и о Ниобе, затем, B. после потопа, о Девкалионе и Пирре, как они спаслись; потом проследил их потомство и, соображая время, старался определить, сколько минуло лет тому, о чём говорилось. Но на это один очень старый жрец сказал: О Солон, Солон! вы, эллины, всегда дети, и старца эллина нет. Услышав это, Солон спросил: как это? что ты хочешь сказать? — Все вы юны душою, примолвил он; потому что не имеете вы в душе ни одного старого мнения, которое опиралось бы на древнем предании, и ни C. одного знания, поседевшего от времени. А причиною этому вот что. Многим и различным катастрофам подвергались и будут подвергаться люди; величайшие из них случаются от огня и воды, а другие, более скоротечные, — от множества иных причин. Ведь и у вас передается сказание, будто некогда Фаэтон, сын Солнца, пустив колесницу своего отца, но не имея силы направить ее по пути, которого держался отец, пожег всё на земле, да погиб и сам, пораженный молниями. Это рассказывается, конечно, в виде мифа; но под ним скрывается та
——————
- ↑ Схол.: «Фороней — сын Инаха и Мелии, царь аргивян. Ниоба — дочь Форонея и Тилодики, дочери Ксута». Схолиаст впрочем ошибается, считая жену Форонея дочерью Ксута, потому что Ксут приходился внуком Форонею, жившему до Девкалионова потопа. По Аполлодору (II, 1), Фороней родил Апию и Ниобу от нимфы Лаодики; Павзаний же женою его называет Церду (II, 21). Фороней славился у греков как основатель города Аргоса и как царь, издавший первые законы и установивший жертвоприношения богам. Вообще, заслуги Форонея по отношению к образованию и устройству граждан ценились очень высоко, так что дела его воспевались и передавались потомству в стихах (см. Pausan. II, 15. Hygin. Fab. 143. Tertullian. Adv. gentes, 60. Euseb. Praep. evang. X, 10).
