бѣлаго — голубой, а краснаго и чернаго — зеленый. По этимъ цвѣтамъ можно судить и объ остальныхъ, изъ какой смѣси со всею вѣроятностію долженъ произойти тотъ или другой. D. Но кто пытался бы изъяснить эти вещи путемъ опыта, тотъ упускалъ бы изъ виду различіе между человѣческою и Божескою природою: потому что Богъ, обладая знаніемъ и могуществомъ, можетъ и многое смѣшивать въ одно и опять одно разрѣшать на многое; а изъ людей никто не въ состояніи сдѣлать ни того ни другаго, ни теперь, ни когда либо въ послѣдующія времена.E.
Все, что вытекаетъ такимъ же точно образомъ изъ природы необходимости, Зиждитель прекраснаго и наилучшаго воспринималъ тогда въ бытномъ, создавая этого самодовлѣющаго и совершеннѣйшаго бога; но, пользуясь при этомъ подходящими служебными причинами, онъ высшее устроительство всего бытнаго предоставлялъ себѣ. Поэтому надо различать два вида причины: причину необходимую и причину божественную; и божественной надо искать во всемъ, чтобы достигнуть блаженной жизни, насколько допускаетъ ее наша природа, а ради этого искать также и необходимой, — 69. имѣя въ виду, что, безъ послѣдней, и самая та причина, которой мы добиваемся, не можетъ быть ни мыслима, ни постигнута, ни какъ либо иначе быть намъ доступна.
Такъ какъ теперь предъ нами, будто строевой матеріалъ передъ плотниками, лежатъ уже готовые роды причинъ, изъ которыхъ и предстоитъ намъ сложить дальнѣйшее разсужденіе, то возвратимся вкратцѣ опять къ началу, перенесемся быстро къ тому, отъ чего пришли сюда, и постараемся приладить къ нашему разсказу уже послѣднюю, B. заключительную главу, которая увѣнчала бы собою наши прежнія положенія. И такъ, въ самомъ началѣ было сказано, что, когда все находилось еще въ безпорядкѣ, Богъ придалъ каждой стихіи извѣстную соразмѣрность какъ въ самой себѣ, такъ и въ отношеніи къ другимъ стихіямъ, въ силу чего и открылась возможность взаимнаго между ними соотноше-
белого — голубой, а красного и черного — зеленый. По этим цветам можно судить и об остальных, из какой смеси со всею вероятностью должен произойти тот или другой. D. Но кто пытался бы изъяснить эти вещи путем опыта, тот упускал бы из виду различие между человеческою и Божескою природою: потому что Бог, обладая знанием и могуществом, может и многое смешивать в одно и опять одно разрешать на многое; а из людей никто не в состоянии сделать ни того ни другого, ни теперь, ни когда-либо в последующие времена.E.
Всё, что вытекает таким же точно образом из природы необходимости, Зиждитель прекрасного и наилучшего воспринимал тогда в бытном, создавая этого самодовлеющего и совершеннейшего бога; но, пользуясь при этом подходящими служебными причинами, он высшее устроительство всего бытного предоставлял себе. Поэтому надо различать два вида причины: причину необходимую и причину божественную; и божественной надо искать во всём, чтобы достигнуть блаженной жизни, насколько допускает ее наша природа, а ради этого искать также и необходимой, — 69. имея в виду, что, без последней, и самая та причина, которой мы добиваемся, не может быть ни мыслима, ни постигнута, ни как-либо иначе быть нам доступна.
Так как теперь пред нами, будто строевой материал перед плотниками, лежат уже готовые роды причин, из которых и предстоит нам сложить дальнейшее рассуждение, то возвратимся вкратце опять к началу, перенесемся быстро к тому, от чего пришли сюда, и постараемся приладить к нашему рассказу уже последнюю, B. заключительную главу, которая увенчала бы собою наши прежние положения. Итак, в самом начале было сказано, что, когда всё находилось еще в беспорядке, Бог придал каждой стихии известную соразмерность как в самой себе, так и в отношении к другим стихиям, в силу чего и открылась возможность взаимного между ними соотноше-
