чувственности, вслѣдствіе чрезмѣрнаго обилія плоти. И вотъ 76. отъ плотовидной, не сохнущей природы выдѣлена была нароставшая кругомъ кора, называемая теперь кожею; эта-то кора, разрастаясь кругомъ, при помощи обливающей головной мозгъ влаги, и соединяясь сама въ себѣ, одѣла голову; а влага между тѣмъ, поднимаясь къ швамъ (черепа), орошала ее и, какъ бы стягивая узелъ, замкнула кожу на макушкѣ. Многоразличный видъ швовъ образовался силою оборотовъ и питанія, отъ большей борьбы которыхъ бываетъ ихъ больше, а отъ меньшей — меньше[1]. Всю эту B. кожу кругомъ Богъ пронизалъ огнемъ: когда же чрезъ нее,
- ↑ Выраженіе довольно темное. Прежде всего для насъ не ясно, что понимаетъ тутъ Платонъ подъ «оборотами» (περίοδοι). Линдау предполагаетъ борьбу «питанія» съ умственною дѣятельностью души: по его мнѣнію, sentitur ejusmodi certamen in minori tunc et voluntate cogitandi et facultate. По Штальбауму, подъ оборотами слѣдуетъ разумѣть обращеніе вещества плоти. Іер. Мюллеръ склоняется къ тому же мнѣнію, совершенно отвергая объясненіе Линдау: онъ отказывается понять, какимъ образомъ «меньшая наклонность и способность къ мышленію» могли бы способствовать образованію черепныхъ швовъ, тѣмъ болѣе что образованіе ихъ надо относить ко времени, когда еще не можетъ быть и рѣчи ни о какомъ мышленіи, — ко времени пребыванія плода въ утробѣ матери. Онъ пытается воспроизвести мысль Платона такъ: «Изъ крови выдѣляется все, что нужно для питанія тѣла и его частей, и для ихъ роста. Такъ же точно питается и растетъ мозгъ. Но ростъ долженъ стѣснять и затруднять свободное обращеніе крови. Отсюда возникаетъ борьба между движеніемъ крови и развитіемъ питаемаго ею мозга, которая сопровождается перерывами въ ростѣ и образованіи черепа, и отъ перерывовъ этихъ являются черепные швы» (Plat. Werke, 1857, B. VI, S. 292). Но толкованіе это, намъ кажется, мало помогаетъ дѣлу. Все оно вытекаетъ изъ положенія, что «ростъ затрудняетъ свободное обращеніе крови», — положенія, на нашъ взглядъ, очень сомнительнаго, которое само не менѣе нуждалось бы въ толкованіи. Не подойдемъ ли мы ближе къ подлинной мысли Платона, если подъ «питаніемъ» въ разсматриваемомъ текстѣ будемъ разумѣть питаніе и образованіе собственно черепной кости, а подъ «оборотами» такое же, пожалуй, питаніе и образованіе мозга, но въ соединеніи съ тѣмъ внутреннимъ ростомъ и развитіемъ этого органа, которые могутъ условливаться дѣятельностью заключеннаго въ немъ ума, обыкновенно означаемой у Платона тѣмъ же терминомъ? Въ такомъ случаѣ «борьба» между «оборотами» и «питаніемъ» означала бы борьбу развивающагося мозга съ сжимающимъ его костянымъ покровомъ, — борьбу, въ которой покровъ вынужденъ бываетъ уступать мозгу и, раздаваясь, даетъ тѣмъ болѣе трещинъ или швовъ, чѣмъ сильнѣе развивается и чѣмъ больше поэтому сопротивленія оказываетъ ему мозгъ. Отъ этой мысли, какъ кажется, былъ весьма не далекъ и Линдау.
чувственности, вследствие чрезмерного обилия плоти. И вот 76. от плотовидной, не сохнущей природы выделена была нароставшая кругом кора, называемая теперь кожею; эта-то кора, разрастаясь кругом, при помощи обливающей головной мозг влаги, и соединяясь сама в себе, одела голову; а влага между тем, поднимаясь к швам (черепа), орошала ее и, как бы стягивая узел, замкнула кожу на макушке. Многоразличный вид швов образовался силою оборотов и питания, от большей борьбы которых бывает их больше, а от меньшей — меньше[1]. Всю эту B. кожу кругом Бог пронизал огнем: когда же чрез нее,
——————
- ↑ Выражение довольно темное. Прежде всего для нас не ясно, что понимает тут Платон под «оборотами» (περίοδοι). Линдау предполагает борьбу «питания» с умственною деятельностью души: по его мнению, sentitur ejusmodi certamen in minori tunc et voluntate cogitandi et facultate. По Штальбауму, под оборотами следует разуметь обращение вещества плоти. Иер. Мюллер склоняется к тому же мнению, совершенно отвергая объяснение Линдау: он отказывается понять, каким образом «меньшая наклонность и способность к мышлению» могли бы способствовать образованию черепных швов, тем более что образование их надо относить ко времени, когда еще не может быть и речи ни о каком мышлении, — ко времени пребывания плода в утробе матери. Он пытается воспроизвести мысль Платона так: «Из крови выделяется всё, что нужно для питания тела и его частей, и для их роста. Так же точно питается и растет мозг. Но рост должен стеснять и затруднять свободное обращение крови. Отсюда возникает борьба между движением крови и развитием питаемого ею мозга, которая сопровождается перерывами в росте и образовании черепа, и от перерывов этих являются черепные швы» (Plat. Werke, 1857, B. VI, S. 292). Но толкование это, нам кажется, мало помогает делу. Всё оно вытекает из положения, что «рост затрудняет свободное обращение крови», — положения, на наш взгляд, очень сомнительного, которое само не менее нуждалось бы в толковании. Не подойдем ли мы ближе к подлинной мысли Платона, если под «питанием» в рассматриваемом тексте будем разуметь питание и образование собственно черепной кости, а под «оборотами» такое же, пожалуй, питание и образование мозга, но в соединении с тем внутренним ростом и развитием этого органа, которые могут условливаться деятельностью заключенного в нём ума, обыкновенно означаемой у Платона тем же термином? В таком случае «борьба» между «оборотами» и «питанием» означала бы борьбу развивающегося мозга со сжимающим его костяным покровом, — борьбу, в которой покров вынужден бывает уступать мозгу и, раздаваясь, дает тем более трещин или швов, чем сильнее развивается и чем больше поэтому сопротивления оказывает ему мозг. От этой мысли, как кажется, был весьма не далек и Линдау.
