какъ были дѣти того же отца и увлекались одинаковымъ призваніемъ къ философіи и искусству, — оба, по жребію, получили себѣ въ удѣлъ одну и ту же — здѣшнюю страну, какъ землю, по природѣ дружественную и благопріятную добродѣтели и мудрости, и, водворивъ туземцами ея людей D. добрыхъ, вложили имъ въ умъ учрежденіе гражданскаго правленія. Имена тѣхъ людей сохранились, но дѣла, вслѣдствіе гибели преемниковъ ихъ и за давностію времени, пришли въ забвеніе; ибо остававшееся всякій разъ поколѣніе, какъ уже было сказано[1], держалось горъ и не имѣло письменности, слышало только объ именахъ властителей въ странѣ и очень немногое затѣмъ о ихъ дѣлахъ. Поэтому люди E. довольствовались тѣмъ, что передавали своимъ потомкамъ одни имена, а заслугъ и законовъ своихъ предшественниковъ не знали, развѣ только по нѣкоторымъ темнымъ относительно каждаго слухамъ. Нуждаясь, въ продолженіе многихъ поколѣній, въ предметахъ насущной потребности, какъ
- ↑ См. Tim. p. 23 A. B.
и общій удѣлъ — эта страна, по естественнымъ своимъ расположеніямъ къ мудрости и доблести имъ родственная. Что Аттика еще въ глубокой древности была мѣстомъ чествованія Аѳины и Иѳеста, — извѣстно изъ преданія, по которому Ерихтоній всѣхъ жителей Аттики раздѣлилъ на четыре трибы, названныя по именамъ четырехъ боговъ; — эти трибы были: Діада, Аѳинаида, Посидоніада и Иѳестіада (Pollux. VIII, 109, p. 931, ed. Hemster.; сн. Schömann. De comitiis athen. p. 349). Можетъ показаться страннымъ, что здѣсь идетъ рѣчь объ Иѳестѣ, а о прочихъ богахъ, особенно чтимыхъ въ Аттикѣ, умалчивается. Это произошло, думаемъ, по двумъ причинамъ. Во первыхъ, все это, надобно замѣтить, излагается такъ, что порядки древнихъ аѳинянъ становятся, по видимому, въ ближайшее сродство съ установленіями египетскими. Но у египтянъ были божества, соотвѣтствовавшія Иѳесту и Аѳинѣ, — по имени Фта и Нейтъ, чествовавшіяся особенно въ Мемфисѣ (см. Proclus in Tim. p. 30; Plutarch. De Iside et Osiride, p. 534). Посидонъ же и Аполлонъ были египтянамъ совершенно чужды. Во вторыхъ, нельзя упускать изъ виду и того, что жители Аттики тотчасъ характеризуются какъ люди мудрѣйшіе, умамъ которыхъ сами боги сообщили способность къ устроенію гражданскаго порядка. Поэтому аѳиняне хвалились, что они — люди самородные, автохтоны, и вѣрили, что искони чтили Иѳеста, какъ отца, и землю, какъ мать (см. Meurs. De Regn. Attic. I, 6, et II, 1). Отсюда у Эсхила (Eumenid. v. 13) аѳиняне называются παῖδες Ἡφαίστου.
как были дети того же отца и увлекались одинаковым призванием к философии и искусству, — оба, по жребию, получили себе в удел одну и ту же — здешнюю страну, как землю, по природе дружественную и благоприятную добродетели и мудрости, и, водворив туземцами её людей D. добрых, вложили им в ум учреждение гражданского правления. Имена тех людей сохранились, но дела, вследствие гибели преемников их и за давностью времени, пришли в забвение; ибо остававшееся всякий раз поколение, как уже было сказано[1], держалось гор и не имело письменности, слышало только об именах властителей в стране и очень немногое затем об их делах. Поэтому люди E. довольствовались тем, что передавали своим потомкам одни имена, а заслуг и законов своих предшественников не знали, разве только по некоторым темным относительно каждого слухам. Нуждаясь, в продолжение многих поколений, в предметах насущной потребности, как
——————
- ↑ См. Tim. p. 23 A. B.
и общий удел — эта страна, по естественным своим расположениям к мудрости и доблести им родственная. Что Аттика еще в глубокой древности была местом чествования Афины и Ифеста, — известно из предания, по которому Ерихтоний всех жителей Аттики разделил на четыре трибы, названные по именам четырех богов; — эти трибы были: Диада, Афинаида, Посидониада и Ифестиада (Pollux. VIII, 109, p. 931, ed. Hemster.; сн. Schömann. De comitiis athen. p. 349). Может показаться странным, что здесь идет речь об Ифесте, а о прочих богах, особенно чтимых в Аттике, умалчивается. Это произошло, думаем, по двум причинам. Во-первых, всё это, надобно заметить, излагается так, что порядки древних афинян становятся, по-видимому, в ближайшее сродство с установлениями египетскими. Но у египтян были божества, соответствовавшие Ифесту и Афине, — по имени Фта и Нейт, чествовавшиеся особенно в Мемфисе (см. Proclus in Tim. p. 30; Plutarch. De Iside et Osiride, p. 534). Посидон же и Аполлон были египтянам совершенно чужды. Во-вторых, нельзя упускать из виду и того, что жители Аттики тотчас характеризуются как люди мудрейшие, умам которых сами боги сообщили способность к устроению гражданского порядка. Поэтому афиняне хвалились, что они — люди самородные, автохтоны, и верили, что искони чтили Ифеста, как отца, и землю, как мать (см. Meurs. De Regn. Attic. I, 6, et II, 1). Отсюда у Эсхила (Eumenid. v. 13) афиняне называются παῖδες Ἡφαίστου.
