каждой души, сколько которой предписано было произвесть ихъ, возвращены и упали въ землю сѣменами: тогда-то наконецъ кормчій вселенной, какъ бы оставивъ рукоять кормила, отошелъ въ свою кругозорницу, а космосъ стали снова вращать судьба и врожденное ему вожделѣніе[1]. Тогда и
- ↑ Это совершенно согласно съ тѣмъ, что̀ о судьбѣ и вожделѣніи говорится въ Тимеѣ. Тамъ Платонъ учитъ, что Богъ сотворилъ міръ αὐτάρκη τε καὶ τελεώτατον θεόν, который во все время безсмертенъ (см. Tim. p. 29 E sqq.; 38 C; 68 E); что въ него вложена также душа, а въ душу умъ, который приводитъ его въ движеніе и питаетъ все цѣлое (p. 34 E sqq.). Но тамъ не говорится, что непрерывное попеченіе Божіе для сохраненія космоса не нужно; напротивъ, нужда его доказывается и въ Филебѣ (p. 28), гдѣ говорится, что міромъ управляетъ высочайшій умъ, и въ Федонѣ (p. 62 B, — Legg. IV, p. 709 B sqq.), гдѣ люди признаются находящимися подъ управленіемъ божественнымъ. Какимъ же образомъ въ Политикѣ могла найти себѣ мѣсто мысль о періодичности Божьяго промысла? — Но разсматриваемый миѳъ всего яснѣе показываетъ, какъ думалъ философъ о необходимости божественнаго промысла для управленія міромъ. Онъ полагалъ, что всѣ рожденныя вещи, по естественной своей слабости, если не помогаетъ имъ Богъ, тотчасъ приходятъ въ худшее состояніе, и что душа міра не имѣетъ столько силы, чтобы матерію тѣлъ могла непрестанно упорядочивать по законамъ и нормамъ безконечной мудрости. Стало быть, здѣсь развивается та же мысль о необходимости Божьяго промысла, только она представляется образно и вмѣстѣ гипотетически, — говорится, то есть, что, какъ скоро Богъ оставляетъ кормило управленія міромъ, онъ тотчасъ поступаетъ подъ власть судьбы и врожденнаго ему вожделѣнія и получаетъ противное движеніе, подвергаясь опасности совершенно разрушиться. Замѣчательно здѣсь и то, что Промыслитель, оставляя міръ, не упускаетъ его однакожъ изъ виду, а удаляется въ свою кругозорницу (περιωπή), —
съ тѣлами, которыя должны раждаться изъ земли. По истеченіи этого числа, всему земному роду надлежало уже совершенно исчезнуть, ибо судьбою было опредѣлено, чтобы къ концу того великаго періода временъ погибли и земнородные. Если таковъ смыслъ этихъ словъ, то явно, что всѣ части текста отъ πάσας ἑκάστης τῆς ψυχῆς до πεσούσης служатъ къ объясненію предшествующихъ словъ: τὸ γήινον ἤδη πᾶν ἀνήλωτο γένος. И такъ, сперва выраженіе: πάσας ἑκάστης τῆς ψυχῆς τὰς γενέσεις ἀποδεδωκυίας, должно быть истолковано, думаемъ, такъ: когда всякая душа выполнила, какъ долгъ, всѣ врожденныя ей рожденія. Здѣсь «врожденныя» заключается въ членѣ τὰς γενέσεις, а «долгъ» — въ глаголѣ ἀποδιδόναι, который относится къ людямъ, выполняющимъ дѣломъ, или инымъ образомъ, то, что выполнить они обязаны. На нашъ взглядъ, это теперь ясно. Но многіе филологи въ текстѣ этого мѣста встрѣчаютъ еще затрудненіе въ словѣ πεσούσης, и потому ставятъ вмѣсто него то βαλούσης, то διδούσης, то νεμούσης. И все это безъ всякой нужды; потому что души, по ученію Платона въ Федрѣ (247 C — 250 B; Tim. p. 43 A), не выбрасываютъ сѣмянъ, которыми оживлялись бы человѣческія тѣла, а сами, какъ даровательницы жизни, связуются съ ними, и какъ бы падаютъ сѣменами для послѣдующаго рожденія.
каждой души, сколько которой предписано было произвесть их, возвращены и упали в землю семенами: тогда-то наконец кормчий вселенной, как бы оставив рукоять кормила, отошел в свою кругозорницу, а космос стали снова вращать судьба и врожденное ему вожделение[1]. Тогда и
——————
- ↑ Это совершенно согласно с тем, что̀ о судьбе и вожделении говорится в Тимее. Там Платон учит, что Бог сотворил мир αὐτάρκη τε καὶ τελεώτατον θεόν, который во всё время бессмертен (см. Tim. p. 29 E sqq.; 38 C; 68 E); что в него вложена также душа, а в душу ум, который приводит его в движение и питает всё целое (p. 34 E sqq.). Но там не говорится, что непрерывное попечение Божие для сохранения космоса не нужно; напротив, нужда его доказывается и в Филебе (p. 28), где говорится, что миром управляет высочайший ум, и в Федоне (p. 62 B, — Legg. IV, p. 709 B sqq.), где люди признаются находящимися под управлением божественным. Каким же образом в Политике могла найти себе место мысль о периодичности Божьего промысла? — Но рассматриваемый миф всего яснее показывает, как думал философ о необходимости божественного промысла для управления миром. Он полагал, что все рожденные вещи, по естественной своей слабости, если не помогает им Бог, тотчас приходят в худшее состояние, и что душа мира не имеет столько силы, чтобы материю тел могла непрестанно упорядочивать по законам и нормам бесконечной мудрости. Стало быть, здесь развивается та же мысль о необходимости Божьего промысла, только она представляется образно и вместе гипотетически, — говорится, то есть, что, как скоро Бог оставляет кормило управления миром, он тотчас поступает под власть судьбы и врожденного ему вожделения и получает противное движение, подвергаясь опасности совершенно разрушиться. Замечательно здесь и то, что Промыслитель, оставляя мир, не упускает его однакож из виду, а удаляется в свою кругозорницу (περιωπή), —
с телами, которые должны рождаться из земли. По истечении этого числа, всему земному роду надлежало уже совершенно исчезнуть, ибо судьбою было определено, чтобы к концу того великого периода времен погибли и земнородные. Если таков смысл этих слов, то явно, что все части текста от πάσας ἑκάστης τῆς ψυχῆς до πεσούσης служат к объяснению предшествующих слов: τὸ γήινον ἤδη πᾶν ἀνήλωτο γένος. Итак, сперва выражение: πάσας ἑκάστης τῆς ψυχῆς τὰς γενέσεις ἀποδεδωκυίας, должно быть истолковано, думаем, так: когда всякая душа выполнила, как долг, все врожденные ей рождения. Здесь «врожденные» заключается в члене τὰς γενέσεις, а «долг» — в глаголе ἀποδιδόναι, который относится к людям, выполняющим делом, или иным образом, то, что выполнить они обязаны. На наш взгляд, это теперь ясно. Но многие филологи в тексте этого места встречают еще затруднение в слове πεσούσης, и потому ставят вместо него то βαλούσης, то διδούσης, то νεμούσης. И всё это без всякой нужды; потому что души, по учению Платона в Федре (247 C — 250 B; Tim. p. 43 A), не выбрасывают семян, которыми оживлялись бы человеческие тела, а сами, как даровательницы жизни, связуются с ними, и как бы падают семенами для последующего рождения.
