И видѣла тебя идуща къ сей пустынѣ:
Какъ прежде былъ ты милъ, такъ милъ ты мнѣ и нынѣ.
О чемъ же съ Тирсисомъ ты тайно говоришь,
40 Коль жаркою къ нему любовью не горишь?
Я сватаю ево съ большой своей сестрою,
И тайно говоря любовь чужую строю:
Клянуся стадомъ я, что ето я не лгу.
Обманамъ таковымъ я вѣрить не могу,
45 Коль ревности меня ты столько научила:
Дѣвичество свое ты Тирсису вручила:
Не мною скошена здѣсь Юліи трава;
А мнѣ осталися одни твои слова:
Не мнѣ попалася въ потокѣ рыбка въ уду,
50 И съ нивы я твоей пшеницы жать не буду:
Не для меня саженъ прекрасный былъ твой садъ,
Не мнѣ готовился твой сладкій виноградъ.
Не для меня цвѣли твои прекрасны розы;
А мнѣ осталися едины только лозы:
55 Клянися ты луной и солнечнымъ лучемъ:
Не можешь ты меня увѣрити ни чемъ,
Что, съ Тирсисомъ ты бывъ, ты мнѣ не измѣнила,
И сохраняемо по нынѣ ты хранила.
Въ сію минуту въ томъ увѣрю я тебя,
60 Тебѣ иль Тирсису вручаю я себя,
Когда отважности моей ты сталъ содѣтель:
А ты о рѣчка будь любви моей свидѣтель,
И винности моей чинимой передъ нимъ!
Исчезнутъ ревности, исчезнутъ такъ какъ дымъ.
65 Пастушка пастуха цѣлуетъ, обнимаетъ,
И къ сердцу своему цѣлуя прижимаетъ.
Отверзты всѣ пути ко щастію ево,
Во мракѣ, въ густотѣ, нѣтъ больше ни ково.
За ревность Юлія ревниваго тазала,
70 А дѣвка ли она, то дѣйствомъ доказала.
И видела тебя идуща к сей пустыне:
Как прежде был ты мил, так мил ты мне и ныне.
О чём же с Тирсисом ты тайно говоришь,
40 Коль жаркою к нему любовью не горишь?
Я сватаю ево с большой своей сестрою,
И тайно говоря любовь чужую строю:
Клянуся стадом я, что ето я не лгу.
Обманам таковым я верить не могу,
45 Коль ревности меня ты столько научила:
Девичество свое ты Тирсису вручила:
Не мною скошена здесь Юлии трава;
А мне осталися одни твои слова:
Не мне попалася в потоке рыбка в уду,
50 И с нивы я твоей пшеницы жать не буду:
Не для меня сажен прекрасный был твой сад,
Не мне готовился твой сладкий виноград.
Не для меня цвели твои прекрасны розы;
А мне осталися едины только лозы:
55 Клянися ты луной и солнечным лучем:
Не можешь ты меня уверити ничем,
Что, с Тирсисом ты быв, ты мне не изменила,
И сохраняемо поныне ты хранила.
В сию минуту в том уверю я тебя,
60 Тебе иль Тирсису вручаю я себя,
Когда отважности моей ты стал содетель:
А ты о речка будь любви моей свидетель,
И винности моей чинимой перед ним!
Исчезнут ревности, исчезнут так как дым.
65 Пастушка пастуха целует, обнимает,
И к сердцу своему целуя прижимает.
Отверсты все пути ко щастью ево,
Во мраке, в густоте, нет больше ни ково.
За ревность Юлия ревнивого тазала,
70 А девка ли она, то действом доказала.
