Подъ древомъ тамо съ ней я нѣкогда сидѣлъ,
Съ высокой сей горы въ долины съ ней глядѣлъ,
Въ пещерѣ сей она въ жары со мной бывала,
30 И часто тамъ меня объемля цѣловала:
Гдѣ лежа на ея колѣняхъ я лежалъ,
И руки мягкія въ рукахъ своихъ держалъ.
Сей мыслію свой духъ въ пустынѣ онъ питаетъ:
И сердце нѣжное ево въ надеждѣ таетъ.
35 Приходитъ на конецъ ко стаду онъ тому,
Которо отъ отца поручено ему;
Но Тирсисова мысль и тутъ еще мутилась:
Ну, естьли мыслитъ онъ, Пальмира превратилась,
И новы радости имѣя въ сей странѣ,
40 Въ невѣрности своей не помнитъ обо мнѣ!
Я знаю, что она меня не ненавидитъ;
Но чая, что уже здѣсь больше не увидитъ,
Ахъ! можетъ быть она другова избрала,
И для того уже мнѣ суетно мила.
45 Она въ разлучны дни, въ покоѣ утѣшалась,
Цвѣтами безъ меня какъ прежде украшалась.
Пальмира о тебѣ всечасно я тужилъ!
Тебя хоть не было, твой духъ со мною жилъ:
Однако онъ себѣ надеждою ласкаетъ;
50 Хотя къ свиданью ночь ево не допускаетъ,
Которая ему заснути не дала.
Пальмира во всю ночь въ умѣ ево была.
Какъ радостно ево надежда услаждала,
Такъ мысль упорная надеждѣ досаждала.
55 Глаза не жмурятся; что дѣлать? востаетъ!
Но солнце на луга изъ волнъ морскихъ нейдетъ:
Хоть ночи долгота ево обременяетъ,
Оно обычнаго пути не премѣняетъ.
Восходитъ по горамъ аѵрора на конецъ,
60 И гонятъ пастухи въ луга своихъ овецъ.
Под древом тамо с ней я некогда сидел,
С высокой сей горы в долины с ней глядел,
В пещере сей она в жары со мной бывала,
30 И часто там меня объемля целовала:
Где лежа на её коленях я лежал,
И руки мягкие в руках своих держал.
Сей мыслию свой дух в пустыне он питает:
И сердце нежное ево в надежде тает.
35 Приходит наконец ко стаду он тому,
Которо от отца поручено ему;
Но Тирсисова мысль и тут еще мутилась:
Ну, естьли мыслит он, Пальмира превратилась,
И новы радости имея в сей стране,
40 В неверности своей не помнит обо мне!
Я знаю, что она меня не ненавидит;
Но чая, что уже здесь больше не увидит,
Ах! может быть она другова избрала,
И для того уже мне суетно мила.
45 Она в разлучны дни, в покое утешалась,
Цветами без меня как прежде украшалась.
Пальмира о тебе всечасно я тужил!
Тебя хоть не было, твой дух со мною жил:
Однако он себе надеждою ласкает;
50 Хотя к свиданью ночь ево не допускает,
Которая ему заснути не дала.
Пальмира во всю ночь в уме ево была.
Как радостно ево надежда услаждала,
Так мысль упорная надежде досаждала.
55 Глаза не жмурятся; что делать? востает!
Но солнце на луга из волн морских нейдет:
Хоть ночи долгота ево обременяет,
Оно обычного пути не пременяет.
Восходит по горам аврора наконец,
60 И гонят пастухи в луга своих овец.
