сается меня лично, то вотъ каково мое мнѣніе: если разумъ и истинное мнѣніе суть двѣ различныя вещи, то необходимо допустить, что существуютъ сами но себѣ и тѣ виды (вещей, т. е. идеи), которые не подпадаютъ нашимъ чувствамъ и постигаются только умомъ. Если же, какъ нѣкоторымъ кажется, истинвое мнѣніе ничѣмъ не отличается отъ разума, тогда конечно неизбѣжно признать за единственно достовѣрныя тѣ вещи, которыя мы ощущаемъ посредствомъ тѣла. Но, само собою разумѣется, слѣдуетъ признать, что ето суть два различные рода (знанія), потому что они и происходятъ (въ насъ) независимо другъ отъ друга и по свойствамъ своимъ различны. Именно, одинъ изъ нихъ пріобрѣтается нами путемъ (внутренняго интуитивнаго) уразумѣнія, а другой — путемъ (внѣшняго) увѣренія, тотъ сопровождается истиннымъ разумѣніемъ, а этотъ чуждъ такого разумѣнія, того не можетъ поколебать никакое (постороннее) убѣжденіе, а этотъ легко мѣняется (отъ такого убѣжденія), и между тѣмъ какъ объ этомъ послѣднемъ можно сказать, что имъ обладаетъ всякій человѣкъ, разумомъ обладаютъ только боги, изъ людей же лишь самая незначительная часть. Коль скоро-же это — такъ, то необходимо допустить, что есть на самомъ дѣлѣ прежде всего особый родъ (сущностей, идей) всегда одинаковый и неизмѣнный, не происходящій и не гибнущій, ни въ себя ничего отъинуду не воспринимающій, ни самъ во что либо иное не входящій ’), не видимый и вообще чувствамъ не подпадающій — тотъ родъ, вѣдаться съ которымъ назначено (спекулятивному) мышленію, что есть потомъ одноименный съ этимъ и ему подобный родъ (конкретныхъ вещей), подпадающій нашимъ чувствамъ, подверженный происхожденію, всегда находящійся въ движеніи, появляющійся въ томъ или другомъ мѣстѣ и опять оттуда исчезающій, уразумѣваемый мнѣніемъ[1] при посредствѣ чувствъ, что есть наконецъ
- ↑ Си. выше — примѣч. къ р. 37.
сается меня лично, то вот каково мое мнение: если разум и истинное мнение суть две различные вещи, то необходимо допустить, что существуют сами но себе и те виды (вещей, т. е. идеи), которые не подпадают нашим чувствам и постигаются только умом. Если же, как некоторым кажется, истинвое мнение ничем не отличается от разума, тогда конечно неизбежно признать за единственно достоверные те вещи, которые мы ощущаем посредством тела. Но, само собою разумеется, следует признать, что ето суть два различные рода (знания), потому что они и происходят (в нас) независимо друг от друга и по свойствам своим различны. Именно, один из них приобретается нами путем (внутреннего интуитивного) уразумения, а другой — путем (внешнего) уверения, тот сопровождается истинным разумением, а этот чужд такого разумения, того не может поколебать никакое (постороннее) убеждение, а этот легко меняется (от такого убеждения), и между тем как об этом последнем можно сказать, что им обладает всякий человек, разумом обладают только боги, из людей же лишь самая незначительная часть. Коль скоро же это — так, то необходимо допустить, что есть на самом деле прежде всего особый род (сущностей, идей) всегда одинаковый и неизменный, не происходящий и не гибнущий, ни в себя ничего отынуду не воспринимающий, ни сам во что либо иное не входящий ’), не видимый и вообще чувствам не подпадающий — тот род, ведаться с которым назначено (спекулятивному) мышлению, что есть потом одноименный с этим и ему подобный род (конкретных вещей), подпадающий нашим чувствам, подверженный происхождению, всегда находящийся в движении, появляющийся в том или другом месте и опять оттуда исчезающий, уразумеваемый мнением[1] при посредстве чувств, что есть наконец
- ↑ Си. выше — примеч. к р. 37.
