мнѣ во всемъ не исповѣдаешься,—я тебѣ не Явтухъ Толстодубъ! и въ посаженные отцы не зови: не пойду!«
Онъ тогда и началъ: »Что́ жъ мнѣ«, говоритъ, »въ тѣхъ деньгахъ, дяденька? развѣ я на эти деньги откуплюсь?«
»Вотъ ты какъ, братецъ мой! вотъ отчего разнюнился! Отчего не откупиться? были бы, братъ, деньги,—откупишься.«
»А если пани не согласится?«
»Отчего же твоя пани не согласится,—добро ея батьку[1]! Развѣ видалъ ты гдѣ такихъ пановъ, чтобы имъ деньги не были милы? Мнѣ такіе паны не попадались, не знаю я такихъ.«
»Э, э, дяденька! Да вѣдь моя пани чуть ли не ковшемъ деньги-то мѣритъ.«
»Ничего«, говорю, »что ковшемъ мѣритъ; всѣ они, эти паны, лакомы до денегъ, какъ цыганъ до сала, братецъ! Имъ до вѣку, до страшнаго суда всё мало будетъ. Не горюй, я самъ пойду съ тобою къ паньѣ. Мы и
- ↑ Непереводимая добродушная побранка. Неха́й іі ба́тъку все до́бре! выражаетъ охоту ругнуть человѣка, и въ то же время отвращеніе отъ гнилого слова: вотъ почему и выходитъ побранка комическимъ выраженіемъ доброжелательства.
мне во всём не исповедаешься, — я тебе не Явтух Толстодуб! и в посаженные отцы не зови: не пойду!»
Он тогда и начал: «Что́ ж мне», говорит, «в тех деньгах, дяденька? разве я на эти деньги откуплюсь?»
«Вот ты как, братец мой! вот отчего разнюнился! Отчего не откупиться? были бы, брат, деньги, — откупишься.»
«А если пани не согласится?»
«Отчего же твоя пани не согласится, — добро её батьку[1]! Разве видал ты где таких панов, чтобы им деньги не были милы? Мне такие паны не попадались, не знаю я таких.»
«Э, э, дяденька! Да ведь моя пани чуть ли не ковшем деньги-то мерит.»
«Ничего», говорю, «что ковшем мерит; все они, эти паны, лакомы до денег, как цыган до сала, братец! Им до веку, до страшного суда всё мало будет. Не горюй, я сам пойду с тобою к панье. Мы и
- ↑ Непереводимая добродушная побранка. Неха́й её ба́тъку всё до́бре! выражает охоту ругнуть человека, и в то же время отвращение от гнилого слова: вот почему и выходит побранка комическим выражением доброжелательства.
