»Ну, какъ же будетъ, пане брате?« спрашиваю я.
»А такъ будетъ, какъ я сказалъ: идите къ паньѣ попытайте счастья.«
»А если вражье зелье много запроситъ?«
»Лишь бы запросила; за деньгами не стойте: я денегъ дамъ.«
»Ну, спасибо, братъ!« говорю я. »Ты, я вижу, истинный козакъ!« А самъ толкнулъ своего паробка: дескать, примѣчай!
Веселѣе, знаете, стало. Выпили мы еще по чаркѣ, да и стали межъ собой совѣтъ держать: какъ намъ приступить къ паньѣ, какъ съ ней рѣчь держать, что къ чему приложить.
Коханиха вышла вслѣдъ за дочкой. Вѣрно, присѣли гдѣ-нибудь въ саду, да и горевали вмѣстѣ. Мы въ тотъ вечеръ ужъ больше ихъ и не видали.
«Ну, как же будет, пане брате?» спрашиваю я.
«А так будет, как я сказал: идите к панье попытайте счастья.»
«А если вражье зелье много запросит?»
«Лишь бы запросила; за деньгами не стойте: я денег дам.»
«Ну, спасибо, брат!» говорю я. «Ты, я вижу, истинный козак!» А сам толкнул своего паробка: дескать, примечай!
Веселее, знаете, стало. Выпили мы еще по чарке, да и стали меж собой совет держать: как нам приступить к панье, как с ней речь держать, что к чему приложить.
Коханиха вышла вслед за дочкой. Верно, присели где-нибудь в саду, да и горевали вместе. Мы в тот вечер уж больше их и не видали.
Отвелъ насъ старикъ въ сарай на ночь. Мы и легли спать. Слышу, не спится что-то моему паробку: то́ сѣно онъ переворачиваетъ, то́ вздыхаетъ…. а тамъ всталъ, да и вышелъ.
Отвел нас старик в сарай на ночь. Мы и легли спать. Слышу, не спится что-то моему паробку: то́ сено он переворачивает, то́ вздыхает…. а там встал, да и вышел.
