»Богъ помочь вамъ, панъ Опанасъ! Пришла къ вамъ за совѣтомъ. Постигла насъ бѣда нежданная! Соберите раду!«
»Вотъ тебѣ на! для бабъ раду собирать? Тогда ужъ точно громада была бы безъ разума, какъ синица! Сберитесь сами, да какая всѣхъ перекричитъ, та и права будетъ.«
»Ой, панъ Опанасъ! это не женскія привереды: несчастье у насъ!«
Да и разсказала ему все дочиста.
На что былъ онъ человѣкъ веселый, беззаботный, а затронуло и его за живое.
»Эге!« сказалъ онъ, »чего не взбредетъ въ глупую дѣвичью голову! Домогается бѣды не кому другому, себѣ самой.«
»Идите, панъ Опанасъ; можетъ, она васъ послушается.«
»А не послушается,—прикажемъ! Вотъ и шапка! Идемъ!«
Идутъ, а по всѣмъ улицамъ люди такъ и снуютъ, и всѣ къ Олесиной хатѣ бѣгутъ, и старые, и молодые, даже дѣти бѣгутъ. Всѣ ее уговариваютъ, всѣ просятъ: »Не выходи за крѣпака, не выходи! Ты ужъ лучше прямо съ мосту да въ воду!«
А паробки обступили хату: »Не дадимъ дівчи́ну!« кричатъ, »не дадимъ! Вольная ко-
«Бог помочь вам, пан Опанас! Пришла к вам за советом. Постигла нас беда нежданная! Соберите раду!»
«Вот тебе на! для баб раду собирать? Тогда уж точно громада была бы без разума, как синица! Сберитесь сами, да какая всех перекричит, та и права будет.»
«Ой, пан Опанас! это не женские привереды: несчастье у нас!»
Да и рассказала ему всё дочиста.
На что был он человек веселый, беззаботный, а затронуло и его за живое.
«Эге!» сказал он, «чего не взбредет в глупую девичью голову! Домогается беды не кому другому, себе самой.»
«Идите, пан Опанас; может, она вас послушается.»
«А не послушается, — прикажем! Вот и шапка! Идем!»
Идут, а по всем улицам люди так и снуют, и все к Олесиной хате бегут, и старые, и молодые, даже дети бегут. Все ее уговаривают, все просят: «Не выходи за крепака, не выходи! Ты уж лучше прямо с мосту да в воду!»
А паробки обступили хату: «Не дадим дивчи́ну!» кричат, «не дадим! Вольная ко-
